Вот уже много лет он с неутомимой последовательностью и, в буквальном смысле, ногами открывает для широкой публики необычные двери — двери в историю литературных домов.
В отличие от нас, дилетантов, Вячеслав Недошивин — известный литературовед, журналист и писатель-документалист в одном лице — знает тысячи адресов литературных предков, сотни из которых он обнаружил в одной Москве. А сколько еще таких в Санкт-Петербурге или Париже, которые писатель-исследователь также планирует предать огласке… И не просто адресов, а домов, усадеб, квартир и комнатушек, где в разные годы жили, творили, влюблялись, любили и умирали герои Недошивина — от гениев до, как он их сам называет, чернорабочих русской словесности, отметившихся, тем не менее, на литературной карте хоть каким-то боком.
В зависимости от этой статусности исследователь и снабжает постояльцев собственными характеристиками, посвящая одним щедрую зарисовку, а кое-кому короткие, в пару фраз, реплики.
В этих жизнеописаниях Недошивину безоговорочно веришь, особенно, когда знаешь, сколько тонн документов он перелопатил, сколько приватных переписок прошерстил, прежде чем снабдить очередной выявленный адрес всего несколькими строчками: «Здесь жил такой-то поэт или литературный критик». Останавливался, бывал. Или просто захаживал к таким же, как сам, литераторам… Чайку попить. А то и — чего уж греха таить! — по стопарику с огурчиком пропустить.
Да простит меня Вячеслав Михайлович за столь вольное сравнение, но, вчитываясь в его короткие пояснения к адресам, я невольно вспоминал вкривь и вкось начертанные на стенах обветшалых домов уведомления типа «Здесь был я».
Но как же сильно разнятся эти бесхитростные каракули без царя в голове «современников» от нескольких строчек Недошивина, ради которых, повторяю, он изъездил на велосипеде, исходил на своих двоих, исполз, что называется, на брюхе и вычитал, нередко с лупой в руках, тысячи и тысячи страниц документов. И все для того только, чтобы коротко сообщить нам, что в этом доме жил великий Пушкин, а в этой, полуподвальной квартирке — «нескладный, нелепый, чудаковатый» Петр Зайцев, чья фамилия лично вам ни о чем сразу не скажет. Зато много чего говорит исследователю Недошивину. Неслучайно чуть ли не целый разворот книги писатель посвятил этому невзрачному в быту человеку, оказавшемуся «неутомимым и яростным защитником» Андрея Белого — в жизни. За дружбу с опальным поэтом этот Зайцев дважды сядет в тюрьму, но останется верен гению, как назовут Белого в своем некрологе Пастернак, Пильняк и Санников. «Этого, кажется, не удостаивался в нашей литературе никто. Только он», — осторожно-гордо напишет Недошивин о Белом. До последнего вздоха с гением оставались его жена, Клавдия Николаевна, и он — «некто» Петр Зайцев.
А знаете ли вы, спрашивает автор во вступлении к книге, что в Москве есть двери, ведущие с улицы на широкую парадную лестницу, куда входила, считайте, вся русская литература за последние четыре века? И тут же, заинтриговав донельзя, перечисляет тех, кто отметился в его пенатах. Здесь в 60-х годах аж 18 века жил поэт и драматург Михаил Херасков, бывали Сумароков с Фонвизиным, танцевали на «машкерадах» Пушкин с Грибоедовым, умирали от смеха и анекдотов братья Чеховы, включая самого известного из них, Антона Павловича. Здесь, в служебной комнатке, впервые попытался покончить с собой Сергей Есенин. И сюда же — подумать только! — захаживали все три нобелевских лауреата по литературе — Пастернак, Шолохов и Солженицын.
Прочитав эти строки, я тут же бросился искать выдающийся дом, хотя поиски удались не сразу. По адресам классиков русской литературы, приведенным в приложении 2, сделать это было непросто, ибо против каждой выдающейся фамилии значились с десяток адресов, которые, однако, еще предстояло выудить из выстроенных в алфавитном порядке адресных главок. И тогда я пошел другим путем: задал поисковику вопрос «Где располагалась редакция юмористического журнала «Зритель», который, хотя и вскользь, упоминает Недошивин в числе постояльцев «фантастического», как он его сам назвал, дома, но не указывает адрес. И удача, наконец, улыбнулась. Речь, оказывается, идет о головном доме усадьбы Долгоруковых — Бобринских, пережившем столько знаменитостей, но который до сих пор, пусть и перестроенный, стоит на своем месте по адресу: Малая Дмитровка, 1/7. Подробный рассказ о постояльцах этого дома вы найдете в книге Недошивина «Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны» в главе «От Дегтярного переулка до Долгоруковской улицы» Сам же адрес значится в этой главке под номером 105 на стр. 154.
Что и говорить, есть, право же, чему удивляться, читая этот необычный путеводитель Недошивина.
Не могу в этой связи не рассказать об одном эпизоде из личной жизни. В неожиданно улыбнувшийся солнечный день решили мы с женой прогуляться по старым улочкам Москвы, а по сути — прошли по стопам Вячеслава Недошивина.
Так уж получилось, что, следуя от станции метро Новокузнецкая, мы прошли сразу по двум адресам, приведенным в его книге — Лаврушенский пер., д.17 и ул. Большая Ордынка, д. 17. По первому значится дом писателей, список жильцов-знаменитостей в котором (допускаю, что далеко неполный) вы найдете в соответствующем адресе под номером 147 в главе «От Лаврушинского до Лялина переулка». Есть в этом списке и фамилии современников, включая наших — комсоправдинских — Лидию Графову (царствие ей небесное!) и ее супруга Эдуарда Графова (стр. 237–238). И как тут не вспомнить, что в свое время нам с женой посчастливилось заглянуть к Графовым в гости вместе с теперь уже покойным, к сожалению, легендарным журналистом «Известий» Станиславом Сергеевым. Помнится, открывая двери своей квартиры, Лидия Ивановна с гордостью заметила, что до них с Эдуардом в ней проживал то ли один Ильф, то ли с Петровым, то ли еще кто-то из поименованных Недошивиным в книге великих предков.
По второму адресу, как следует из настенной плиты, в 1938–1966 годах жила и работала Анна Ахматова. Сделав несколько шагов в сторону храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», в небольшом дворике мы увидели и посвященную Анне Андреевне стелу, появившуюся здесь в 2000 году как дар Москве от скульптора Владимира Суровцева. Кстати, названный выше храм в народе именуют не иначе как писательским, ибо его посещали многие и многие писатели, в том числе жильцы писательского дома с Лаврушенского переулка. В этом смысле не была исключением и Анна Ахматова. Бывая здесь, как пишет Недошивин, она любила, кроме всего прочего, посидеть в скверике храма (читайте об этом в главе «От Оболенского переулка до Остоженки» в адресе под номером 202).
И как же все интересно, ей-Богу!
Последуйте нашему с супругой примеру — не пожалеете. Ибо только, когда прикоснешься собственным сердцем, когда собственными ногами пройдешь этими улочками — только тогда начинаешь понимать не раз сказанное Недошивиным, что все эти старые дома — живые. Только тогда представляешь себе, что чувствует он сам как исследователь, обходя день за днем эти обители, а где-то и пристанища великих людей ХХ, ХIX и даже XVIII столетий.
Позволю в этой связи сказать так: сам Недошивин остается, пожалуй, единственным представителем поколения ХХI века, который открывает двери к выдающимся личностям прошлых столетий в буквальном смысле ногами, обходя дом за домом, здание за зданием, квартиру за квартирой.
И что остается нам с вами? А нам остается лишь следовать (также в буквальном смысле) по стопам Недошивина, удивляться, как неистово верен он своей теме, и гордиться, что это — наш человек!
Леонид АРИХ
