Сегодня Евгению Евтушенко исполнилось бы 85 лет.
Мне посчастливилось не только общаться с последним поэтом из когорты шестидесятников, но и гулять с ним по вечернему Витебску во время одного из фестивалей «Славянский базар». Из той памятной встречи и сложилось это интервью, не опубликованное тогда, но сохранившее актуальность и по сей день.
«Детский сад» вышел… из моих ребер
— Евгений Александрович, давно хотел спросить о Вашем фильме «Детский сад». С тех пор, как в начале 80-х он вышел в прокат, его не было на больших экранах?
— Предыстория появления этого фильма очень интересная и поучительная, а для меня — еще и грустная. Когда я приезжал из Советского Союза в США, меня ведь не все однозначно воспринимали. А однажды сбили с ног, сломали два ребра. Это было в 1972-м году, во время выступления на одном из стадионов. После того, как я прочитал стихотворение «Краденые яблоки», украинские националисты — их было человек шесть — повскакали со своих мест, столкнули меня со сцены. Помню, лечивший меня врач спросил: «Вас еще когда-то били? У вас ведь старый перелом ребра…» И тогда я вспомнил, как в первый год войны (мне тогда было девять лет), когда мы ехали в поезде для эвакуированных, на одной из станций вышли попить кипятку и что-нибудь купить. А денег то нет. И я увидел любимую картошечку с луком и зеленью. И неожиданно для самого себя — голодный ведь был, взял ее в руки. И тут услышал крик «Воры!» На меня набросились торгаши. Я упал, и они мне сломали два ребра. Врачи мне посоветовали поставить об этом фильм, так родился «Детский сад». В Америке он выходил, имел большой успех, потому что шел открытым экраном. И во многих странах был показан. А у нас о нем, наверно, забыли, или даже продали права американцам…
Все упирается в образование
— На одной из творческих встреч в Витебске вы назвали современную эстраду очень пошлой, а некоторые передачи ТВ — оскорбляющими чувства зрителей. Так, может, стоит ввести цензуру?
— Ну, вы загнули. Просто вкус нужно хороший развивать. Нужно, чтобы люди голосовали ногами, не ходили на всякую пошлятину. На самом деле, все упирается в образование. Читать надо добротную, профессиональную литературу. А не всяких там недоучек, которые с умным видом чему-то нас учат…
— В таком случае, Евгений Александрович, возникает вопрос: можно ли научить любить настоящую литературу, поэзию?
— Мы утратили хорошие традиции — в частности, публичные выступления перед разными аудиториями. Еще во времена Сталина в Союзе писателей СССР действовало Бюро пропаганды, которое занималось именно этим. А сейчас в России этого нет. Зато в США уже лет тридцать существует организация, которая устраивает встречи писателей с читателями! Они позаимствовали у нас хорошее дело, а мы почему-то заимствуем только плохое.
Посмотрите, какая вакханалия творится под каждый новый год! Кучка людей, которая захватила экран, на разных каналах пропагандирует одни и те же песни с простенькими текстами. Они считают, что у зрителей такой вкус, а сами-то слушают другие песни, ездят на Грушинский фестиваль. Я люблю повторять афоризм Ральфа Эмерсона (американский эссеист, поэт и философ): «Всякая стена — это дверь». Когда был депутатом Верховного Совета СССР от Харьковской области, в самом конце перестройки, устроил ради своих избирателей махновский налет на поезд со стиральным порошком. Харьков ведь был одним из крупнейших производителей стирального порошка, но его полностью вывозили. И начались волнения, все это грозило крупными забастовками. Пришлось захватить состав, который готовили к отправке. Я позвонил Николаю Ивановичу Рыжкову, который был главой правительства, рассказал о ситуации. Он был приличный человек и пообещал мне и моим избирателям помочь.
Могу называть себя «послом мира»
— Вы известны как путешественник, побывали во многих странах. Что вас манит в дорогу?
— Любопытство. Когда в человеке умирает любопытство, жить незачем. Не случайно я начал ездить за рубеж, когда большинству моих сограждан такая «роскошь» только во сне и снилась! И в результате даже от своих коллег столько зависти испытал! Мне один из помощников Брежнева и Андропова, через несколько лет после их смерти, показывал письмо в Политбюро ЦК КПСС, которое подписали очень многие известные писатели и поэты. Не стану называть их имена, чтобы не тревожить их память, не возбуждать ненависть ко мне их детей, внуков, правнуков. Так вот, в самом начале семидесятых годов они обращались к членам Политбюро с предложением либо лишить меня гражданства, либо сделать не выездным. И когда на заседание Политбюро вынесли этот вопрос, глава советского правительства Алексей Николаевич Косыгин, один из самых мудрых и грамотных людей в руководстве страны, возмущенно сказал: мы это даже обсуждать не будем, это же элементарная зависть! Но некоторые члены Политбюро убедили таки Брежнева рассмотреть этот вопрос. И он заколебался. В результате, мне несколько месяцев не выдавали зарубежный паспорт. И когда я в отчаянии стал звонить в американское посольство в СССР, вероятно, об этом доложили Брежневу. Он сам мне позвонил и говорит: Женя, не расстраивайся, это бюрократы виноваты. Они и меня очень долго мытарили, когда надо было в США ехать. А тебе обязательно скоро паспорт выдадут, и ты спокойно поезжай туда!
— То есть, на поездку в Америку вас благословил всемогущий Генсек?
— Да, потому что Брежнев, как и я, хорошо понимал, что во время «холодной войны» очень важны взаимоотношения между двумя нашими народами. А снять «железный занавес» помог Горбачев. Некоторые Михал Сергеича недооценивают, но без его политической воли еще долго бы между нами все это продолжалось. И неизвестно, чем бы закончилось. Я дружил с Артуром Миллером, другими известными американцами, и мы вместе тоже немало сделали для того, чтобы «холодная война» не переросла в горячую. Так что себя я могу называть, как в советские годы, «послом мира».
С Пугачевой я приятельствую
— С кем из известных людей вы дружите, общаетесь?
— Очень дружу с Михаилом Задорновым, в последние годы он мне помогает в организации творческих вечеров, еще, пожалуй, с Дмитрием Харатьяном. А если вы спросите, дружу ли я с Аллой Пугачевой, не могу сказать, что дружу, но приятельствую. И даже одно стихотворение ей посвятил. Но в ее исполнении мне нравится только одна песня «Когда идут старинные часы».
— У вас двое довольно взрослых сыновей, какое внимание вы им уделяете? Можете считать себя хорошим отцом?
— Думаю, ни один занятый делом мужчина хорошим, в полном смысле этого слова, отцом быть не может. Все мамы сумасшедшие в хорошем смысле этого слова. Они уделяют столько внимания своим детям. Ни один отец с ними в этом соревноваться не может. Но все, что зависит от меня, я делаю. Я стараюсь воспитывать сыновей так, чтобы мне не было за них стыдно. Во всяком случае, они не поражены болезнями западного общества. Не пробовали наркотиков, не курят, не пьют. И матом не ругаются.
Андрей КНЯЗЕВ
обозреватель «МН» — специально для «НВ»
