О необычном путешествии, которое два россиянина осуществили на допотопных советских мотоциклах.
Курянин Сергей Шеставин давно мечтал отправиться на мотоцикле куда-нибудь на «край света». Такой точкой обозначил мыс Нордкап на севере Норвегии. Вместе с другом Виталием Свирчевским байкер посвятил это путешествие памяти советских солдат, не вернувшихся с Великой Отечественной…
Пришельцы из прошлого
22 июня ровно в четыре часа утра, когда по всей стране зажгли свечи памяти, они отправились в путь. Шумная компания, собравшаяся спозаранок у нулевого километра проводить их, делала ставки: далеко ли протянут смельчаки, отважившиеся преодолеть 6500 км на допотопных мотоциклах: «Иж» 1951 года выпуска и 23-летний «Урал» Виталия. Водители под стать «железным коням» — один в форме танкиста, другой одет как летчик — в солдатских галифе, фуфайке и кирзовых сапогах.
На дороге им все уступают. Дальнобойщики, присмотревшись к двухколесной технике, уважительно сигналят. На границе с Орловской областью «Иж» заглох. Неисправность — засор свечи, быстро устранили, но в голове остались невеселые думы, заставляющие внимательнее вслушиваться в звуки мотора и при появлении нового, ранее не слыханного, гадать, за каким поворотом эта авантюра завершится. «Где-то в Норвегии я со своим мотоциклом уже порядочно «разговорился», — всерьез замечает Свирчевский. — Как на высокие, так и на приземленные, чисто мужские темы. Но всегда беседа начиналась с моей просьбы — «Старина, довези, а?..»
Глубоким вечером добрались до Нарофоминска, военгородка под Москвой. Дневная норма в 500 км выполнена, но оставшиеся 6000 не обещали даться легко.
Столичные пробки и очередная дорожная истерия, трасса Е105 «Москва — Санкт-Петербург»: бесконечный поток легковушек и полчища фур, 24 часа в сутки 365 дней в году. Два тихоходных мотоцикла, ехавшие не быстрее 40–50 км/ч, то и дело норовило выбросить с дороги мощной воздушной волной от пролетающего мимо грузовика.
Перевели дух лишь часов через 12, когда остановились на ночлег в лесу недалеко от северной столицы. Сварганили простенький ужин на прихваченной из дома походной газовой плитке. Жизнь снова расплылась в широкой улыбке.
Карелия запомнилась озерными пейзажами, достающими до небес соснами и, в общем-то, даже не слишком разбитыми дорогами. Сутки спустя в Петрозаводске курян встретил местный байкер Андрей. Бывалый путешественник с охотой вызвался стать гидом по русскому северу и Скандинавии, с того момента их стало трое. Первоначальный маршрут изменили, рассудив, что попасть в Норвегию с польскими визами куда проще не напрямик из Мурманска, а через соседнюю Финляндию.
Пересечение границы заняло всего час. «Главная опасность заключалась в том, что у финнов мог возникнуть вопрос об экологичности нашего транспорта, — замечает Сергей. — В этом отношении «Иж-49» с его дымовой завесой и капающим из глушителя маслом был совсем не убедителен». «Урал» экологичным тоже не назовешь. Однако все прошло хорошо — их впустили в Евросоюз.
На краю земли
Пустынная дорога, кемпинги, предлагающие постой за 30–50 евро, редкие жилые домики, завешанные рыболовными сетями и уставленные лодками. Финляндия — страна тысячи озер, рай для любителей посидеть на берегу с удочкой. Но, оказалось, у «аборигенов» рыбы не допроситься и не купить. «Куда они ее девают, для нас так и осталось загадкой, — говорит Шеставин. — Подозреваю, растапливают печку…».
По пути попадались обелиски, братские захоронения времен советско-финского противостояния. «Везде мы останавливались, разговаривали с местными, — вспоминают куряне. — Если человек не политик и не военный, неважно из какой он страны, все ужасы войны воспринимаются одинаково и единственное желание у каждого, чтобы подобное никогда не повторилось». Русских встречали тепло и никому не надо было объяснять, почему они так странно одеты, зачем едут на старых мотоциклах. Советская техника у финнов оказалась в почете, так что даже пришлось усомниться, предметом чьей национальной гордости являются «Иж» и «Урал»…
В Лапландии на обочине зачастили таблички, предупреждающие о диких животных. «Бежать впереди мотоцикла метров 500, не сворачивая с дороги, или прыгать из кустов прямо под колеса — жизненное кредо любого северного оленя, — заключил Виталий. — И это, поверьте, не слишком умно с их стороны!»
Чем дальше на север, тем световой день — длиннее, деревья — ниже, пока не исчезли вовсе. Потом та же участь постигла кустарники, под конец остались одни камни и мхи. Попасть на остров Магерё, где находится мыс Нордкап, можно на пароме или по подводному тоннелю длиной почти семь километров. Температура внутри — около нуля градусов.
Суровый остров встретил по-мужски, шквальным, до костей пронизывающим ветром. Летом в полярный день солнце вовсе не прячется за горизонт, но уже в восемь вечера единственный городок Хонингсвог словно вымирал: закрывались магазины и заправочные станции, с улиц исчезали люди. В 30 километрах по горному серпантину был Нордкап, крайняя северная точка Европы. Дальше некуда: 300-метровый обрыв и где-то там внизу — море. Путешественники разбили палатки, привязав их к мотоциклам и булыжникам, чтобы не унесло. Кроме них и испанца Луиса ночевать под тентом при таком ветре никто больше не решился.
Второй день посвятили знакомству с местными достопримечательностями. Музей, часовня, смотровая площадка находятся прямо в скале. У обрыва большой стальной глобус. Невдалеке — мемориал «Дети мира», заложенный четверть века назад семью детьми из разных уголков света.
Цель можно было считать достигнутой. «Танкист» и «летчик» отправились домой другими дорогами, чтобы увидеть норвежские фьорды и водопады. Воды оказалось в избытке: она была в бесчисленных озерах, лежащем на обочине снеге и щедро лилась с небес — начался сезон дождей. И вот в такую мокрядь Сергей и Виталий перешли российскую границу у карельского поселка Вяртсиля. У «Ижа», терпеливого и безотказного на протяжении всего пути, потек бензобак, так что пришлось примотать резервную баклажку, и мотор все с большей неохотой высекал искру.
Но словно в укор хайвею с его навороченным, вечно куда-то не успевающим 21-м веком советская инженерия неспешно и гордо вернулась к месту старта — в Курск. Получилось точь-в-точь как в той военной песне про бомбардировщика: «бак пробит, хвост горит, но машина летит…».
Алексей ПИЩУЛИН
cобкор «НВ»
КУРСК
