Как подвиг нашего солдата растопил сердца немцев
О том, как советским дипломатам удавалось противостоять стремлению властей объединенной Германий уничтожить память о советских солдатах, рассказывает доктор исторических наук Николай Платошкин, работавший в то время в Германии.
«ФРГ такая память была не нужна»
— До сих пор нет точной цифры, сколько наших солдат покоится в немецкой земле. В ГДР не было каталогизации военных захоронений. Как правило, находившиеся там советские воинские части заботились о братских могилах, а власти Восточной Германии им в этом помогали. Но когда в 1994-м наши войска вышли оттуда и ГДР была поглощена ФРГ (ведь никакого объединения, по сути, не было), нам в посольство стали поступать сообщения от местных жителей, что идет ликвидация советских мемориалов.
Делалось это так. Новые власти говорили: зачем нам в центре города обелиск с красной звездой? Давайте поставим где-нибудь в лесу небольшой камень с крестом… «Мы же не отказываемся чтить память павших, — заявляли немцы, — но давайте перенесем все подальше».
Плюс появились какие-то краеведы из Западной Германии, которые начали доказывать: многие памятники поставлены непонятно почему, тех действий, в память о которых они сооружены, вообще не было… Ну а раз нарушена историческая правда, то все памятники советским воинам надо убрать. Нам четко дали понять: такая память о войне властям ФРГ не нужна. Но отрадно, что она оказалась нужна обычным немцам.
Ответ наших дипломатов
— В то время я руководил группой внутренней политики посольства и предложил зафиксировать наконец все военные захоронения. Сотрудники посольства разъехались по всем федеральным землям бывшей ГДР, сфотографировали памятники, зафиксировали не только их состояние, но и сколько человек захоронено в братских могилах.
После этого получилось заключить с Германией соглашение о сохранности воинских могил. Правда, к сожалению, вскоре выяснилось, что работало оно только в одну сторону. Дело в том, что у них есть такая организация, как «Народный союз по захоронениям», она общественная, но финансируется государством. Как только мы заключили соглашение, она приступила к массовому строительству и обиходу немецких кладбищ в России.
А когда я обращал внимание властей Германии, что советские военные мемориалы и захоронения в ФРГ приходят в упадок, немецкий МИД отвечал: этим занимаются федеральные земли. Типа вам — туда.
А в регионах, как и у нас, ответ один: денег нет, вот если центр даст, то мы все сделаем. Так я и мотался между ведомствами. Смысл этой волокиты был понятен: памятники начнут разрушаться и их просто снесут, мотивируя тем, что они представляют опасность для окружающих.
«Воин-освободитель» плакал…
— В октябре 1995-го меня вновь отправили работать в ФРГ. Посольство тогда еще находилось в Бонне. Первым делом я поехал в Берлин в Трептов-парк к памятнику Воину-освободителю со спасенной им немецкой девочкой на руках, открытому практически сразу после войны — в 1949-м.
Я был поражен: по постаменту шла большая трещина, а по лицу солдата стекала зеленоватая слеза. Этот многозначительный эффект получился из-за того, что памятник выполнен из бронзы и монумент, видимо, давно не чистили.
Я тут же начал добиваться реставрации памятника. Нас тогда активно поддерживала Партия демократического социализма (сейчас называется Левая), которая вышла из правящей партии ГДР. Однако власти ФРГ на нее мало обращали внимания: мол, коммунисты — это вчерашний день, а вот народу все эти памятники не нужны.
Но за наши памятники сильно ратовала общественность Германии. Жители бывшей ГДР постоянно звонили в посольство и сообщали: у нас собираются сносить ваш обелиск, спасите его… И мы тут же выезжали и спасали.
В общем, мы решили сами защищать наши памятники.
Немцы хотели снести «воина-освободителя»
— Мне удалось убедить партию «Зеленые» стать нашим союзником в этом вопросе. Уж их-то невозможно было заподозрить в любви к коммунистам. Руководителям партии понравилась идея сохранения советских мемориалов, они даже пожалели, что сами не додумались до этого. И «Зеленые» начали бомбить соответствующие ведомства депутатскими запросами. Власти сдались. На ремонт памятников стали выделять деньги.
Про воина в Трептов-парке немцы упорно твердили, что никогда советские солдаты не спасали немецких девочек, и предлагали: давайте снесем его и сделаем что-то скромное. Как они говорили, «в духе исторической правды»…
Я нашел прототипа «Воина-освободителя», это Николай Масалов. Он участвовал в штурме Берлина и увидел, что на другом берегу одного из каналов города, где еще были немцы, в воронке лежала убитая женщина, а рядом с ней плакала девочка. Несмотря на дикую пальбу, сержант полез в воду и спас ребенка.
Чтобы в полной мере оценить подвиг Масалова, надо понимать, что в Берлине много каналов с гранитными набережными, которые идут кольцом. Поэтому-то город было очень трудно брать нашим войскам: даже если удавалось переплыть канал под сплошным огнем противника, выбраться из воды по граниту было практически нереально.
Все материалы я предъявил немцам. «Раз вы боретесь за историческую правду, то теперь, помимо реставрации «Воина-освободителя», придется еще и мемориальную табличку повесить в том месте Берлина, где Николай Масалов спас девочку», — сказал я им.
На реставрацию кинули саперный батальон
— В то время в отставку выходил командир берлинского гарнизона. Он пригласил меня на ужин, где я предложил ему взаимовыгодный проект: прикажите саперному батальону привести в порядок наш памятник в Трептов-парке, а мы все это задокументируем, пригласим СМИ. Таким образом, объяснил я генералу, его перестанут упрекать в попустительстве правым, а мы получим отремонтированный памятник.
Так и решили. Они привели мемориал в порядок, а мы это широко распропагандировали.
Я все время думал, как закрепить ситуацию, чтобы памятники охранялись на постоянной основе. В итоге пришел за помощью к лидеру еврейской общины Германии. А он с порога: «Что вы меня агитируете? У меня родственники в той войне погибли. Я только за». И указал на висящий у него за спиной на стене приказ №2 первого советского коменданта Берлина генерала Берзарина. Приказ был о выделении еврейской общине лучшего здания в городе. Короче, община сразу же подключилась к работе по сохранению наших мемориалов. А тут уж властям Германии и вовсе нечем было крыть.
Елена СКВОРЦОВА
Фото: LEGION-MEDIA
