Когда я начал работать в «Советской России», первое время жил в гостинице «Минск» на ул. Горького. Как-то всем отделом устроили там небольшой, как теперь сказали бы, корпоратив – для сплочения коллектива.
Когда расходились, я пошел проводить единственную нашу женщину Светлану Ярмолюк. Шли потихоньку по этой улице, пока не дошли до Пушкинской площади. И вдруг навстречу нам шагнул пожилой мужчина, ну, может, лет шестидесяти, остановил нас.
— Молодые люди, не могли бы вы меня выслушать, со мной произошло нечто совершенно необыкновенное…
Он был явно взволнован, лицо раскраснелось, а говорил как-то застенчиво, даже виновато — извинялся, что задерживает нас. Но мы никуда не торопились и, согласившись его послушать, шагнули к скамеечке, что стояла «спиной» к родным для меня «Известиям». Постараюсь передать его рассказ.
— Я был сейчас в ресторане в Доме актера. Там сидел молодой человек и лениво тренькал на гитаре, что-то мурлыкая себе под нос. Меня почему-то это раздражало. Знаете, я двадцать лет проработал в Большом театре, и мне неприятно такое вот небрежное отношение к пению, поэтому, уже выходя из зала, даже неожиданно для себя я сделал молодому человеку замечание. Сказал что-то такое, мол, уж если взял гитару и запел, надо петь, как следует. А он говорит: а как это «как следует»? Ну, я всерьез начал объяснять, мол, с опорой на диафрагму и так далее. А он: «Вот так, старик?» Распрямился и выдал мощным, чистым баритоном, красивым до удивления: «О, куртизаны!»
Понимаете, за время работы в Большом я слышал, конечно, знаменитых певцов, но я был потрясен этим голосом! Красивым и сильным! Я сразу понял, что он мог бы исполнить любую трудную оперную арию – с таким-то голосом, да с такой мощной энергией, выразительностью. Кто он – не знаю. Я потрясен, но я его не знаю, а он не рассказал!
Сейчас мне трудно передать со всей точностью слова того незнакомца, тем более – его воспаленные и даже будто болезненные эмоции: учил, дескать, ученого! И трудно вспомнить, что же именно он спел тогда, ту музыкальную фразу. Была ли это ария Риголетто «Куртизаны – исчадье порока» из оперы Верди или что-то другое – не знаю, да просто не настолько разбираюсь в музыке, чтобы быть уверенным в этой части рассказа. Но он говорил, говорил и повторил эту музыкальную фразу, которая мне запомнилась: «О, куртизаны!»…
И вдруг с противоположной стороны площади донеслось:
— Не так, старик!
И мощный чудесный баритон повторил ту самую фразу.
— Это он, он! – взволновался наш собеседник и вскочил со скамейки. А уже через минуту к нему подошел высокий молодой человек и дружески приобнял его. Когда они сели рядом с нами на скамейку, я хорошо разглядел его лицо, чуть удлиненное и как будто чуть неправильное, но оттого выразительное и красивое, с бросающимися в глаза бакенбардами. Они заговорили увлеченно, а о чем – совсем не помню, еще потому, что буквально через пару минут к нам подошла какая-то компания – девушка и двое мужчин, которые стали в чем-то обвинять нашего удивительного певца, будто продолжая некий спор, начавшийся в том ресторане. Прозвучали даже угрозы, и наш новый знакомый сказал своему собеседнику:
— Старик, ты уже знаешь, какой я певец, а сейчас узнаешь, какой я боксер…
Эта фраза мне запомнилась точно. Но все как-то более-менее разрешилось. Что-то еще говорили, но уже бестолковое, не интересное, и мне хотелось сказать той агрессивной компании: «Дураки, испортили песню!»
А через какое-то время, тоже уже не скажу точно – какое, я увидел в телевизоре и услышал совершенно необыкновенное исполнение каватины Фигаро из «Севильского цирюльника». В большом волнении схватил телефонную трубку и позвонил Светлане:
— Свет, смотри скорей телевизор! Это же он!
Она ответила чуть осторожно:
— Уже смотрю. По-моему, тоже…Похож! Очень похож! И голос!..
От редакции
Уважаемые читатели! Мы намерено решили опубликовать эту историю, так и не назвав по имени того таинственного певца-незнакомца. Интересно, а вы догадались, о ком идет речь? Тогда назовите этого человека, дополнив рассказ профессора Волкова и своими собственными воспоминаниями об этом великом исполнителе.
Александр ВОЛКОВ|
доктор исторических наук, профессор
