Наталья зацепилась взглядом за фото симпатичного годовалого малыша и прочитала на странице соцсети: «Срочно! Ребенку требуется семья! У Аюра врожденный порок печени, ему успешно проведена трансплантация, но нельзя допустить, чтобы после он отправился в детский дом Улан-Удэ».
— Андрей, — позвала она мужа. — Что я могу для него сделать?
— Усыновить, — ответил супруг.
Так три года назад семья Бурдиных стала на одного человека больше, а в сердце Натальи поселилась огромная радость.
Эта удивительная история началась летом 2015-го, когда в Москву из Бурятии в Центр трансплантологии привезли истощенного годовалого малыша с врожденным пороком печени. Родная мать Аюра — молодая незамужняя женщина — отвернулась от него еще в роддоме. Отказалась она и от донорства, чтобы спасти больного сына.
Первый шанс на спасение появился, когда подходящая донорская печень нашлась. Второй шанс дал главный трансплантолог России Сергей Готье, успешно прооперировавший тяжелого пациента. Третий — москвичка Наталья Бурдина, когда поняла, что не может не усыновить Аюра. Мысль о том, что малыша отправят в детдом, не укладывалась в голове Натальи, и она, носясь, как ошпаренная по чиновничьим кабинетам, за два с половиной месяца собрала документы на усыновление, прошла обучение в Школе приемных родителей и забрала Аюра к себе.
Ощущение братства
— 13 лет назад я сама была на грани жизни и смерти, — говорит Наталья. — Мне удалили часть легкого, и я год провела в больнице. Каждый день видела детей, стариков, одиноких… Моя воля, стремление к жизни и нежелание уступить болезни позволили мне выйти из стационара с победой. Я вышла из больницы без каких-либо гарантий. Выписавшись, жила с мыслью, что если Господь меня здесь оставил, значит, я должна кому-то помочь… Увидев Аюра, я вспомнила свое обещание. Когда увидела фото, на котором Аюр глядел не по-детски взрослыми глазами, сердце мое екнуло — вот кому я должна отдать свой нерастраченный потенциал. Это было ощущение братства.
Взглянув на мальчика сегодня, трудно представить, что совсем недавно он находился между жизнью и смертью. Сейчас 4-летний малыш выглядит абсолютно здоровым. А его лукавый взгляд как бы говорит: «Ну нет, я так просто не сдамся, я еще покажу, какой я классный!».
Как-то Аюра и его маму вез в такси таксист-калмык. Он очень серьезно отнесся к маленькому пассажиру буряту, много расспрашивал и рассказывал об истории этих братских народов.
— Калмыки, как и буряты, тоже буддисты, и теперь Валерий часто пишет нам по-отечески теплые sms-ки, — говорит Наталья, — куда сходить, где какие национальные мероприятия проходят. Мы общаемся не только с московскими бурятами — и с Улан-Удэ, и с Германией. Очень важно, чтобы Аюр жил в контексте своей национальности — знал культуру, выучил язык.
Важный секрет
Аюр четко соблюдает режим — если мама отвлеклась, он надевает пижаму и сам ложится спать. Знает, что в лифт сначала заходят взрослые, и никогда первый не идет. И он настоящий мужчина — всегда придерживает дверь, а когда они куда-то собираются, достает Натальины туфли. «Малыш во всем мне содействует, — радуется счастливая мама. — Он столкнулся с такими сложностями в жизни, что погореть на какой-то ерунде, типа застрять в лифте или быть прищемленным дверью, просто глупо. У него какая-то невероятно пробивная жизненная сила, какая-то врожденная зрелость. Мне даже кажется, что у него все произошло не случайно, он сам притянул к себе многих — и трансплантолога Сергея Готье, и меня, и еще очень многих людей».
Недавно Аюру в садике выдали характеристику для прохождения комиссии и дальнейшего зачисления в логопедическую группу. Там мальчика назвали чуть ли не овощем, асоциальным, не понимающим речи и критически отстающим в развитии. Характеристика оказалась настолько хамской, что Наталья в сердцах разорвала ее. Женщина все понимает: проблемы существуют, но описанное считает просто несправедливым.
— Черт знает что! — возмущается Наталья. — Аюр общается с нами системой жестов и коротких слов собственного изобретения. Щебечет без перерыва. Домашние его понимают, и он не торопится говорить. Иногда он так посмотрит, особенно, когда я сержусь, что мне становится стыдно — взрослая, а такая несдержанная. У него в эти моменты такой мудрый взгляд, что становится неловко перед ним. Хотя, конечно, он еще малыш, но я уверена, он, имея такой багаж кошмара за плечами, знает про себя какой-то важный секрет.
— Встреча с Аюром была предначертана мне судьбой, — уверена Наталья. — Сейчас я уже понимаю, что это должно было произойти. Даже мой брак с Андреем был предэтапом ко встрече с Аюром. Андрей — сейчас уже бывший муж — старался решить свои проблемы, прошел ряд реабилитационных программ и даже вполне успешно работал, но все же вернулся в свое нездоровое состояние. Сошел с дистанции. Я поняла: надо или спасать себя и Аюра, или везти на себе еще и Андрея. Пришлось сделать непростой выбор.
За три года, что Аюр живет в семье Бурдиных, они вместе прошли много испытаний. Но еще больше им предстоит пройти. Несмотря на трудности, Наталья не устает благодарить Бога и судьбу за то, что теперь в ее жизни кроме двух взрослых детей есть еще и замечательный малыш, имя которого с бурятского переводится как Жизнь.
Издержки недоразвитого общества
Мальчик из Бурятии привлекает к себе повышенное внимание, но его мама уже привыкла к постоянным «допросам» прохожих. Ее это не задевает, но утомляет.
— Иногда я рассказываю историю Аюра, но чаще всего отмахиваюсь: «Муж — бурят», — улыбается Наталья. — Деликатные люди ничего не говорят, а другие позволяют себе задать весьма нелицеприятные вопросы.
На днях вымотанная за день Наталья забирала сына из детсада. С прогулки возвращалась старшая группа, и Аюр рванул к ним — он же мастер общения. Вдруг одна девочка тихо, но отчетливо произносит в сторону Аюра — «китаец». Потом еще раз и еще. Дети подхватывают слово и начинают дразнить его. Аюр и бровью не повел — для него пока не существует деления по национальностям, и он не понимает, что отличается от других.
— И вот я смотрю в глаза девочки, она — на меня, продолжая бубнить свою мантру, а у меня ни одной идеи, как реагировать. Да у меня и сейчас нет идей, как поступать в ситуациях, где действующие лица — дети, у которых чувство такта еще не выкуклилось. Я взяла Аюра за руку и пошла к выходу, не найдя аргументов. А что бы сделали вы? — спрашивает Наталья. — Или что говорить соседу, который донимает вопросом: «Ты почему не взяла россиянина?», а услышав ответ, дико удивляется, что Бурятия на Байкале, а Улан-Удэ — не в Монголии.
Наталья часто сталкивается с проявлениями расизма. Недавно врач в поликлинике «доброжелательно» спросила ее: «Что, нормальных детей не давали? Зачем вам все это?». А на днях Наталья выбила из рук женщины телефон, когда та попыталась заснять «плохое поведение» Аюра на детской площадке, хотя он просто катался на велосипеде. Женщина назвала ребенка «чернож… Маугли», за что чуть не схлопотала от разгневанной мамы.
— Добро должно быть с кулаками, здесь меня не переубедить. Бабушка, ставшая свидетельницей моей стычки «утешала» меня: «Так всю жизнь и будет, готовься!». Я не помню, как шла домой, картинка плыла от слез. Хлопнув дома валерьянки, я успокоилась и решила, что это просто издержки недоразвитого общества. Но, возможно, обсуждая эти темы, общество станет добрее.
Через Наталью ежедневно проходит огромное количество человеческих страхов, косных умозаключений, штампов, просто тупого расизма. Этот поток просто льется на нее помимо ее воли из уст таксистов, кассиров, прохожих и всех, кто способен заметить внешнее отличие мамы и сына.
— Люди должны перестать бояться брать сирот в семьи. Даже если они инвалиды, даже если они на вас не похожи. До Аюра приемное родительство было для меня как параллельная вселенная, а сейчас Аюр вошел в картину моего мира. Да и что такого особенного в усыновлении? На всех хватит любви, тепла и супа.
Елена ХАКИМОВА
Фото из личного архива Бурдиных
