Для конкуренции партий, как минимум, нужны партии. У нас с этим ситуация сложная.
Мы живем скучно. Постепенно и почти незаметно Россия стала страной без новостей. Газеты, телевидение, даже Интернет хиреют и съеживаются от отсутствия сенсаций.
Время идет — и ничего не происходит. Какой-нибудь пожар на складе презервативов вырастает до вселенской трагедии. Застоявшихся репортеров выручают разве что отчаянные звезды шоу-бизнеса, регулярно обнажаясь то на пляже, то в бане, то на красной дорожке очередного кинофестиваля. В сети даже возникают вялые дискуссии — кто лучше сделал голый шпагат, балерина Волочкова, певица Глюкоза или Ольга Бузова (профессия не известна, но имя примелькалось, может, светская львица?).
На этом унылом фоне ярко высветилось политическое событие: из тюрьмы, отсидев положенные четыре с половиной года, вышел один из видных деятелей оппозиции Сергей Удальцов. Не вождь, не лидер, как сам он демократично подчеркивает, а просто координатор Левого фронта.
Я не политик, я писатель, и меня всегда радует, когда арестант, закрытый за крамольные взгляды (уголовный предлог не важен, он всегда найдется) оказывается на свободе. Но выход на волю Сергея Удальцова меня радует особо. Вовсе не потому, что мы единомышленники — этого и близко нет: Удальцов человек твердых левых убеждений, мне же в политике, если кто и нравится, то это либералы, защитники свободы. Дело тут совсем в ином.
В последнее время самый честный российский телеканал «Дождь» затеял дискуссию, тема которой обозначена четко и прямо: «Россия после». Это название никому у нас расшифровывать не надо, все всё понимают. Режим «ручного управления» себя исчерпал, перемены неминуемы. Безусловно, лучше, чтобы произошли они не снизу, а сверху — но уж тут, как получится. Какая форма правления установится? Судя по высказываниям грамотных политологов, хотя бы на период перемен — парламентская республика. То есть, обозначение позиций, столкновение взглядов, конкуренция партий и, как результат, выбор оптимального пути. Но для конкуренции партий, как минимум, нужны партии. У нас с этим ситуация сложная. Есть партия власти, по сути, чиновничий аппарат, готовый по отмашке сверху принять или отвергнуть любую идеологию. Есть чиновники, которым временно не досталось кабинетов и портфелей, они составляют так называемую системную оппозицию, то есть партии, которым выделяется определенное количество мест в парламенте и определенное количество сладкой кашки из общей кастрюли. Это халявное лакомство заставляет их вести себя разумно — поддерживать власть, время от времени развлекая публику умеренно забавными скандалами.
Для режима с «ручным управлением» такие партии вполне годятся. Парламентская республика потребует реальной борьбы мнений и реальной политической конкуренции. То есть понадобится обычная в мире система: правые, левые и центристы — возможно, с некоторыми вариациями.
Как ни странно, самые большие проблемы возникнут на левом фланге.
Сегодня левых в «системной» оппозиции представляют коммунисты. По идее, они должны бы пользоваться колоссальной поддержкой избирателей: в нищей стране всегда хватает желающих отнять и поделить, а Россия страна стабильно нищая. Но популярность коммунистов падает год от года. Мне кажется, проблема тут в личностях. За сто двадцать лет существования компартия прошла бесславный путь падения — от Плеханова и Ленина до Черненко и Зюганова, от Октябрьского переворота до анекдотичного ГКЧП, от Горького до Проханова, от романтического бесстрашия до трусливого приспособленчества. Сергей Удальцов, харизматик с тюремным стажем, возможно, последний шанс изношенной до трухлявости левой идеи.
Наши коммунисты постоянно кивают на Швецию — социальное государство, а народ живет хорошо. Я много печатался в Швеции, бывал там раз двадцать, и могу подтвердить: живут хорошо. Пытаясь понять механизм шведского благополучия, я, мне кажется, уловил главное в их опыте. В прекрасной скандинавской стране сильны и правые, и левые, постоянно меняясь у власти, они успешно правят страной. Зарабатывают, естественно, правые, тут, как во всем мире: хорошо бизнесу — хорошо стране. Когда государство накапливает жирок, приходит черед левых, они, по возможности, справедливо, делят заработанное между всеми. Постепенно казна худеет, делить становится нечего, и прагматичные избиратели приводят к власти правых — пусть опекают бизнес и зарабатывают. Вот так маятник власти и ходит туда-сюда на радость народу.
Впрочем, мы-то живем не в Швеции. У скандинавов давние демократические традиции, да и нравственные тоже, для них потеря лица куда страшнее потери денег или должности. У нас понятия чести вспоминают разве что в исторических фильмах. В нашем парламенте хватает и правых, и левых, а при смене ветра державники молниеносно становятся либералами или наоборот. Поэтому для меня личность политика гораздо важней его программы. Мне хочется, чтобы в Государственной думе был хоть один безукоризненно порядочный человек, способный не сломаться ни в суде, ни в тюрьме, способный любой власти сказать решительное «нет!».
В силу всех этих причин я рад тому, что Сергей Удальцов, координатор бесконечно далекого от меня «Левого фронта», вышел на свободу.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
NB!
Мнение авторов этой рубрики не всегда совпадает с точкой зрения редакции «НВ».
