В любую минуту она может «раскрыться» глобальной катастрофой
О проблемах этой угольной шахты и градообразующего поселка с красивым названием Роза (назван, кстати, в честь Розы Люксембург), «Новый вторник» писал дважды — в №13 от 17 апреля 2012 г. («Шахтерская Роза — поселок печали») и в №37 от 26 ноября 2013 г. («Завяла Роза»). Но в обоих случаях мы сосредоточили свое внимание на социально-экономическом положении поселка с цветочным названием, на том, что он потихоньку сползает в разрез, а дома шахтеров на глазах рушатся.
Самая глубокая тайна
Но в сегодняшнем журналистском расследовании речь пойдёт не о том, о чём знают все. А о том, что скрыто. О том, что известно лишь очень ограниченному кругу лиц. И ради чего на самом деле 12 февраля 2012 года в Розу наведался Владимир Путин (тогда — еще в ранге премьер-министра).
Речь пойдет о самой глубокой тайне Коркинского разреза.
Обратите внимание, Путин приезжал на разрез в ситуации предвыборного цейтнота. И нельзя сказать, что жуткое ветхоаварийное жильё розинцев стало проходной фишкой в президентской предвыборной кампании. Скорее — наоборот. Такие грустные «пейзажи» из глубинки дополнительных очков не дают. Сколько их по стране, посёлочков, где улица сквозь стены хибар видна?! Не счесть…
Но Владимир Путин, презрев негативный шлейф, приехал в Розу. Почему? Зачем?
Причём, не один приехал. Представителей МЧС с собой взял, учёных-геологов Всероссийского научно-исследовательского института горной геомеханики и маркшейдерского дела (ВНИМИ), массу других специалистов. Совещание проходило с картами, научными выкладками, но без журналистов. Оценивалась возможность глобальной катастрофы.
Дело в том, что современная геология не имеет точных объективных данных о толщине земной коры в каждом конкретном месте. Но известно, что разделяет кору и мантию, состоящую из расплава земных пород, так называемая граница Мохоровичича. По некоторым исследованиям, граница эта может проходить на глубине до 5 километров от поверхности земли. При глубине Коркинского разреза в 0,5 км, ситуация выглядит тревожной.
Причём, у этой тревоги есть вполне материальные, зримые подтверждения. Особенно хорошо их наблюдать в зимний период. Тут и там на глубине разреза можно видеть небольшие отверстия, напоминающие продышенное чело медвежьей берлоги. Оттуда идёт мощная струя тепла.
Впрочем, это уже результат. А давайте сперва рассмотрим истоки.
На границе тучи ходят хмуро…
Начнём с того, что в далёкую мезозойскую эру здесь стояли густые леса, уходящие своими огромными стволами высоко в небо. Современные деревья в сравнении с ними были травинками. Потом пришёл ледник и «пропахал» всю поверхность земли, превратив моря в сушу, сушу — в моря. Там, где был лес, заплескались океанские воды. Именно они, придавив в низине толщу вырванных из почвы растений, создали условия для бескислородного образования бурого угля.
Затем и море ушло. На его месте стали наслаиваться новые почвы. Море спряталось под землёй. А скрытые процессы образования ископаемых, ставших для людей полезными, продолжились. Забегая на 200 миллионов лет вперёд, скажу, что местные школьники, приходя на экскурсии в разрез, любят собирать здесь камни с отпечатками древних подводных растений и окаменевшие акульи зубы.
Зачем эти подробности? А затем, чтобы показать: здесь и в древнейшие времена, во времена образования нашей планеты, была глубокая низина. Справедливо предположить, что толщина земной коры тут меньше, чем в иных местах. Кроме того, коли мы имеем дело с бурым углём, а не каменным, который ещё древнее, то «кожа» земли, литосфера, здесь довольно молодая, не загрубевшая, нежная.
И вот в 1936 году эту «кожицу» пробурили, «проковыряли» в разных местах почти на километр и заложили туда более 2000 тонн взрывчатки. Да и рванули! 800 000 кубических метров грунта выбросило на высоту до 625 метров. Колебания почвы были зарегистрированы сейсмическими станциями всего мира.
Вот тут-то мы и вернулись к упомянутой выше границе Мохоровичича, которая характеризуется как раз тем, что именно она создаёт резкое увеличение скоростей сейсмических волн. Она работает, как некий резонатор, точнее — как барабанная мембрана.
Она рассказала всему миру, что здесь произошло. Она содрогнулась. По степени её колебания справедливо предположить, что расположена она здесь очень близко к поверхности. А, значит, очень близко к поверхности находится магма. Не случайно, на дне открытого Коркинского разреза всегда теплее, чем на поверхности градусов на 10 С.
Между двух огней
Это звучит дико, но угроза превращения «самой глубокой ямы Европы» в действующий вулкан — реальна!
Наше время. Жалуются жители Розы. На что жалуются?
1. Эндогенные пожары отравляют атмосферу, нечем дышать.
2. Борта разреза «ползут», грозя сбросить в яму строения.
3. Взрывные работы в разрезе мешают жить: когда посуда скачет на полках, люди чувствуют себя некомфортно.
Итак, жалоба №1. Самовозгорание бурого угля — «фирменная» особенность Коркинского разреза. И, сразу скажем: погасить уголь нельзя, невозможно. Можно лишь присыпать очаг, создать над ним крышку, уменьшив доступ кислорода.
Но беда в том, что вокруг угольного разреза располагалось более десятка шахт, вся коркинская земля изрыта подземными ходами на многие километры. В этих шахтных выработках хватает и воздуха, и метана. Потому в пластах угля разгораются пожары.
Трудно себе представить, какие температуры сегодня бушуют под километрами грунта, угленосной породы. Навстречу этому огню рвётся тот, что миллиарды лет назад был закупорен в недрах Земного шара.
Даже самые крепкие слои земной коры становятся хрупкими меж двух огней.
Жар прогрызает ходы наверх. И вот мы уже наблюдаем те самые «медвежьи проталины», которые дышат жаром преисподни. Из них не идёт дым, это не «пожарный» выхлоп. Это — знаки. Тревожные знаки. Кое-где такие глубинные дыры слагаются в небольшие трещины…
Ясно, что ослабление грунта, выгорание внутренних объёмов земли, растрескивание плотных пород в результате термического воздействия ведут к разрушению самого тела разреза. Обратите внимание на то, что раньше внутри этого гигантского угледобывающего предприятия были проложены километры железных дорог, ходили паровозы, работали огромные экскаваторы и бульдозеры, самосвалы. И никогда проблема обрушения бортов острой не была. А теперь борта «поползли». Причём, скорость оползневых процессов всё возрастает. Сейчас это 20 мм в сутки. Отсюда и родилась жалоба №2. Эти подвижки камня и «чиркают» друг об друга, создавая зажигательные искры.
Правительственная комиссия постановила отселить людей с бортов разреза, определив «зону отчуждения» в 300 метров. Но люди, чувствуя беду, просят хотя бы 500, а лучше — километр.
Правда, такая мера как отселение на близлежащую территорию — больше психологическая, чем кардинально решающая проблему. Ведь жалоба №3 тревожнее других, хотя этого никто ещё не осознаёт: подумаешь, стаканы дребезжат…
Посуда бьется — жди беды
В ответ на эту жалобу генеральный директор Челябинской угольной компании Валерий Кальянов лишь пожал плечами, заверил, что никаких взрывных работ в разрезе не проводилось. Причём, нет сомнения, что говорил он это откровенно. Действительно, в то время, когда в шкафах розинцев «плясала» посуда, сами собой открывались в домах окна и двери, горняки взрывов не производили.
Землетрясение было нерукотворным.
Время от времени здесь происходит то, о чём публично молчат, но чего боятся учёные-геологи. Идёт подвижка пластов земной коры. Наблюдения показывают, что толчки здесь бывают от 4 до 7 баллов по принятой в России 12-балловой шкале Медведева — Шпонхойера — Карника. Но тенденция такова, что рвануть может в любой момент.
Это уже не коркинская трагедия будет, и не челябинская. А — общечеловеческая. Об этом Сергей Шойгу со свойственной ему прямотой говорил в 2012 году Владимиру Путину, будучи министром по чрезвычайным ситуациям РФ: «Любое сейсмособытие на территории нашей страны и южнее, в Казахстане, тут же отражается на геологии разреза. После того как прошли сейсмособытия в Центральной Азии (Хакасия, Тыва, Алтай), у нас здесь более интенсивное раскрытие трещины, но оно бы могло быть ещё более интенсивным, если бы это была не зима». Ему вторит вице-премьер России Игорь Сечин: «Владимир Владимирович, действительно очень тяжёлая ситуация, связанная и с сейсмоактивностью» (по стенограмме на сайте Правительства РФ).
Что делать?
Природа серьёзно грозит людям за бездарное и безответственное распоряжение ею.
На дне опасной ямы пять лет назад была установлена сейсмическая станция, призванная следить за подвижками земной коры. Но средств на её обслуживание государство не предусмотрело. Видимо, посчитали, что за госимуществом присмотрит частная угледобывающая компания. А у той — иные задачи.
Так сейсмостанция и валяется теперь в виде груды мёртвого хлама.
Проблема нешуточная. Рекультивация Коркинского разреза необходима. Но 27 миллиардов рублей на проведение рекультивационных работ сегодня нет ни у кого. Расчёт был произведён правительственной Комиссией по предупреждению и ликвидации ЧС и обеспечению пожарной безопасности под руководством уже нового главы МЧС Владимира Пучкова.
Планировалось, что рекультивацией займётся сама Челябинская угольная компания, сбросив вниз те отвалы, которые лежат сегодня на поверхности. То есть те породы, которые горняки подняли за 70 лет, будут возвращены на место. А изъятый, сгоревший в печах уголь заменит вода. Так на дне карьера появится 100-метровая подушка грунта и 100-метровый слой воды. По мысли теоретиков и практиков, этого будет достаточно, чтобы прекратить эндогенные пожары и остановить подвижку геологических пластов. Правда, источники финансирования этих работ не определены. Вроде бы предполагалось, что сделает это сама угольная компания за свой счёт.
Но теперь, похоже, принят другой проект. Одобрили его, правда, не специалисты, а члены Общественной палаты России. Они решили, что эффективнее будет сыпать в разрез отходы соседнего с разрезом Томинского горно-обогатительного комбината по добыче меди. Их убедили, что отходы эти безвредны, что химия, растворившая ионы купрума, не попадёт в подземную водную систему, не отравит питьевые источники Челябинска и его округи. И за 23 года разрез будет рекультивирован, а на дне его появится, как и в первом случае, озеро.
Думается, в относительную безопасность такой перспективы ещё можно было бы поверить, если эти отходы медеизвлечения хотя бы окомковывались, закатывались в цемент. Такая технология в горняцком деле применяется повсеместно, она известна и не слишком дорога. Тем более, что цементное производство расположено здесь же, в Коркино. Правда, тут есть ещё один существенный минус. Томинский ГОК обещает создать собственный разрез, сопоставимый по глубине и ширине с Коркинским.
Не наступить бы на те же геологические грабли — это во-первых. А во-вторых, хорошо бы успеть, пока не рвануло…
Владислав ПИСАНОВ
спецкор «НВ»
Челябинская область
Фото автора и из архива Коркинского разреза
NB!
ОТ РЕДАКЦИИ. Публикуя этот «взрывной» материал, редакция отдает себе отчет, что берет на себя определенную долю ответственности за приведенные автором доводы и факты. Он собирал их по крупицам из разных источников (пожелавших, однако, остаться не названными) и строил свою гипотезу исключительно на основе полученной информации.
При этом мы допускаем, что в желании раскрыть «тайну Коркинского разреза» и донести до нас всю правду, автор мог ошибиться в терминах или перегнуть палку в оценке того или иного геологического явления, за что заранее приносим свои извинения.
То, что происходит на дне карьера и в его недрах, возможно, выходит за рамки существующих законов геологии и в чем-то расходится с общепринятыми догмами геофизики. Но определенно ясно одно: нельзя проблему Коркинского разреза прикрывать лишь экологическими факторами — проблема здесь гораздо глубже и серьезнее.
Кстати, пока верстался этот номер, в Челябинске состоялся круглый стол с участием специалистов, в очередной раз обсудивших проблему Коркинского угольного разреза. На нем, в частности, объявлено, что в ближайшее время президенту Владимиру Путину будет направлен доклад на эту острую тему. Надеемся, что в Кремле изучат и материал нашего корреспондента.
