Из дневника человека, победившего «болезнь века»
Продолжаем публиковать записки давнего друга «НВ», известного журналиста Сергея Благодарова, волею судьбы испытавшего на себе все «прелести» инсульта.
(Продолжение. Начало в № 24–29 за 2016 год)
7. Смех сквозь слезы
Трудно поверить, но, даже находясь между жизнью и смертью, мы, больные, находили поводы, чтобы вдоволь поржать.
В столовой хохотали над омлетом — размером буквально в два спичечных коробка.
— После Крыма стало похуже с питанием, — бормотала буфетчица.
Спорили, из чего сделаны котлеты. По вкусу и виду, похоже, что из оконной замазки.
— А может, из пластилина? — и опять хохот.
Хотя, кажется, чего тут смешного.
Во время еды многие оглушительно отхаркиваются. Запихивают пальцами в рот пищу, ложку многие не держат. Коряво размазывают ногтем масло по хлебу. Шуруют пальцами во рту, собирая остатки пищи между зубами и щеками — мышцы языка плохо работают. Изо рта часто свисает нитка слюны. Вдруг кто-нибудь зайдется оглушительным кашлем так, что все вздрагивают и перестают есть.
Вам, здоровым, этого не понять. Как это так — мычать вместо разговора, не ходить нормально в унитаз? Ведь это так просто, само собой получается…
Не получается. У некоторых по 3–4 инсульта. Мы ходим, подпрыгивая на негнущейся ноге. Как заводные болванчики. Или волочим ногу по дуге при каждом шаге. У нас висят плетьми руки, вывернутые инсультом. Бывший начальник ГАИ Москвы ходил с вывернутой рукой, ладошкой вверх. Как будто ждал, что в нее что-нибудь положат.
— Не оставляет прежних привычек, — хохотали мы. Хотя, через одного, сами были такими же.
Мучение, когда все вокруг нормально живут, а ты не можешь. Представьте, все вокруг летают, как птицы, а ты нет. Представьте, представьте… И так до гроба. Я еще легко отделался. Пока. Не оставляет страх повторного инсульта, состояния «овоща», когда гадишь под себя — мучаешь себя и родных.
Впрочем, в Центре паталогии речи и нейрореабилитации из нас, беспомощных, пытались заново вылепить человекообразных. И в этом процессе участвовал весь персонал. Он был изумительно хорош, без преувеличения. Все медики ласковые, чуткие. Логопеды, терапевты, неврологи, психиатры, медсестры, нянечки… Как родные матери или сестры, честное слово. Плохим словом и вспомнить некого, даже обидно. У меня к ним теперь — религиозное отношение. Святые женщины.
Загружены мы были в этом Центре от подъема до отбоя. С утра подтягивались в спортзал на лечебную физкультуру. Во время групповых занятий перед огромным зеркалом многие с грохотом заваливались на пол. Зеркало отражало, какие мы на самом деле уроды.
— Стоять, стоять, инвалидная команда! — весело кричала молодая инструкторша. — Кого ноги не держат, опирайтесь на спинку стула.
Мы опирались. Помогало слабо. Пациенты опять и опять валились травой под стройные ноги инструкторши.
Через час, размятые, мы ползли в бассейн. Холод там был собачий. В воду залезать было страшно.
— Ой, забыл купальную шапочку в душевой, — говорил кто-нибудь, боязливо трогая пальцами ног ледяную воду.
Уходил за «забытой» шапочкой и уже не возвращался. Загнать его в бассейн можно было только в шапочке норковой и окопном тулупе.
Редкие смельчаки и те не выдерживали положенных 45 минут и до срока выползали из бассейна, стуча зубами. Согреться не помогали даже резиновые гантели, которые мы тягали в воде для разработки парализованных рук. Только когда принимали горячий душ — наступало счастье в чистом виде, без примесей.
Основные занятия были с логопедами. По два индивидуальных и по два групповых — каждый день. Из всех палат с утра до вечера доносились звонкие голоса логопедов.
— Корабли лавировали лавировали, да не выловировали… На мели мы лениво налима ловили. Для меня вы ловили линя. О любви не меня ли вы мило молили…
Нас заставляли читать вслух и пересказывать басни — тренировали речь и память. Мучали произношением обратных слогов: птя-тпя, сря-рся… На групповых занятиях часами заставляли придумывать предложения на заданные слова. Мы старались, стимулируя друг друга, — кто лучше придумает. Я выпендривался и к слову «теребить» сочинял: «Бабушка, несмотря на возраст, теребила у дедушки… Седые кудри».
Но у многих речь оставалась проста, как мычание. Собственно, это и было мычание. Даже за 45 дней (срок реабилитации в Центре) она не восстанавливалась.
Сергей БЛАГОДАРОВ
(Продолжение следует)
