Как я искал радиоактивный материал, предназначенный для создания ядерного оружия.
В первой половине 90-х годов я работал на одно зарубежное издание. Летом 1994 года получил срочное задание: написать, что на ядерных объектах России бардак, воровство, есть хищения плутония.
Уже прошла информация, что германские спецслужбы задержали в аэропорту Франкфурта-на-Майне российского гражданина с шестью граммами оружейного плутония (плутоний в форме компактного металла, содержащий не менее 93,5% изотопа Pu. — Ред.). Через месяц — новый задержанный: у него уже 300 граммов плутония. Это уже серьезно.
Шум в западной прессе поднялся до небес. Российское руководство не контролирует свои ядерные объекты, потому контрабандный плутоний расползается по всему миру.
Минатом попросил представить доказательства, что плутоний российского происхождения. На что Германия ответила: пусть Россия представит доказательства, что плутоний не российского производства. При этом она отказалась предоставить образец конфискованного плутония — провести изотопный анализ, чего сами немцы не могли сделать… Тем не менее, через три дня в Берлине объявили: страной-экспортером является Россия.
Я первым делом позвонил Владимиру Степановичу Губареву (научный обозреватель «НВ». — Ред.). Те, кто работал в «Комсомолке», хорошо его знают. Он атомной темой занимается с начала 60-х годов. Знает практически все. Встречался с руководителями Министерства среднего машиностроения, которое занималось ядерными объектами. И на этих объектах бывал неоднократно.
Губарев уже знал о ситуации с плутонием в Германии. Сказал: практически исключено, что можно похитить хотя бы грамм плутония.
— Даже несмотря на бардак? — спросил я. — Бардака на этих объектах, к сожалению, хватает, но все же не до такой степени, чтобы нечистоплотные люди могли добраться до оружейного плутония, — сказал он.
— Но немцы утверждают, что плутоний из России…
— Они сделали это заявление через три дня. А на экспертизу нужно не меньше месяца.
В общем, Губарев был в твердой уверенности: плутоний, если он действительно обнаружен, что тоже вызывает сомнение, не российского происхождения.
— Но все же были хищения радиоактивных материалов?
— Были. На одном из объектов в Челябинской области украли пять килограммов урана-238, но украли, потому что воры думали, что это драгоценный металл, и рассчитывали выгодно его продать.
Скандал с плутонием, по мнению Губарева, имел чисто политический аспект. Надвигались выборы канцлера, и скандал был выгоден Гельмуту Колю. Но при этом цель — скомпрометировать Россию как ядерную державу, выставить ее как ненадежного партнера. Выдвигались предложения: если власти России не могут обеспечить безопасность на своих ядерных объектах, то необходимо взять их под международный контроль, чтобы не допустить распространение ядерных материалов.
Немцы так и не представили образцов плутония. Но в немецких СМИ волна была поднята мощная: «Россия — преступник!».
С того времени прошло больше двадцати лет, но германская сторона так и не представила никакой информации о будто бы контрабандном плутонии. Да и был ли плутоний?
Кстати, немецкая пресса постепенно стала прозревать. Появились публикации, в которых ставился вопрос: а не провокации ли это собственно родных спецслужб?
Году в 2001-м мы снова встретились с Губаревым, и он рассказал мне о Сахарове. Вспомнили о плутониевом скандале. А Владимир Степанович отслеживает всю информацию по ядерной теме. И рассказал, что недавно с обогатительной установки в Карлсруэ украли плутоний. У работавшего в ядерном комплексе физика обнаружили высокие дозы радиации, после чего отыскали и радиоактивный след. Он привел в городок Ландау в Рейнланд-Пфальце, на территорию военного полигона. Там и находился украденный плутоний. То есть система безопасности хранения ядерных материалов в Германии никуда не годится.
Николай АНДРЕЕВ
