На пепелище памяти расцветает ложь — так считает казахстанская правозащитница Екатерина КУЗНЕЦОВА.
Каждый год, 23 февраля, казахстанские вайнахи отмечают День депортации. Именно в этот день 1944 года на рассвете в дома чеченцев и ингушей пришла большая беда: насильственное выселение с мест исторического обитания. Об ужасах и бесчеловечности той депортации написано много. День этот для чеченцев и ингушей — священный, потому что он обагрен невинной кровью тысяч их соплеменников — от только что увидевших свет малых детей до глубоких стариков. В этот день вспоминают они погибших и возносят молитвы за здравие выживших.
Вайнахи в Казахстане день этот — семидесятилетие депортации — отметили с особой печалью. В Караганде национальной культурный центр вайнахской диаспоры провел долго и тщательно готовившиеся церемонии, разбудившие засыпающую память…
А в России 70-летие депортации чеченцев и ингушей «не заметили»: по сообщению российских СМИ, президент страны настоятельно порекомендовал не устраивать никаких памятных торжеств, объяснив этот жест… Олимпиадой в Сочи.
Когда я прочла об этом в СМИ, удивлению не было предела. При чем здесь предстоящая Олимпиада?
Но сегодня, кажется, пришла очередь удивляться не только этому.
На только что прошедшем ММКФ в номинации «Спецсобытие» демонстрировался фильм «Приказано забыть» Хусейна Эркенова. Это фильм о депортации чеченского и ингушского народов на примере села Хайбах в 1944 году. На экране развернулась подлинная, а не придуманная авторами, трагедия народа, когда сотрудники НКВД заживо сжигают всех, не успевших покинуть аул. В конюшне погибают 700 человек.
Я была лично знакома в конце 80-х годов здесь, в Караганде, с теми, кто своими глазами видел этот кошмар. Слушала их рассказы. Записывала их воспоминания. В газетных публикациях, в книгах о сталинских политических репрессиях я не раз возвращалась к теме и трагедии села Хайбахой (Хайбах — в фильме) и рассказывала о том, что и о чем вспоминают потомки депортированных вайнахов, выросшие уже на гостеприимной и щедрой казахстанской земле. В этот день, как говорили мне старики-чеченцы, ни один вайнах не отправляется в путь…
Так вот, фильм, снятый на студии «Грозный-фильм», одной из комиссий Минкульта РФ не был рекомендован к показу. Более того, инициаторы такого решения были против выдачи прокатного удостоверения фильму, так как, якобы, «не существует документов, подтверждающих факты, легшие в основу сценария».
А раз нет — значит, и не было ничего. Забудьте.
Но такие документы есть. Они опубликованы — все подробности чудовищного преступления перед народом, зафиксированные в лаконичных телеграфных сообщениях-рапортах от Берии — к Сталину.
Более того, опубликован и Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении высшими наградами государства исполнителей этой преступной операции, и в первую очередь — Л.П. Берии.
Однако, кроме документов, есть еще одно доказательство подлинности трагедии села Хайбахой. Имя этому доказательству — память.
Что может быть достовернее, чем воспоминания тех, кто своими глазами видел эту сгоревшую старую конюшню, битком набитую стариками, детьми и женщинами, кто своими руками разгребал тлеющие остатки стен и останки заживо сожженных односельчан? Кто своими руками хоронил эти останки? Я знаю имена этих людей. Помню. И никогда не забуду.
Но вот опять — «не рекомендовано…». Не рекомендовано показывать. Отмечать. Вспоминать. Помнить.
Прекращение финансирования из госбюджета РФ знаменитого пермского мемориала-музея под открытым небом — лагерной зоны, «настоятельная рекомендация не проводить…», «не рекомендован к показу», объявление «агентом» историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» — все это звенья одной цепи, имя которой — забвение.
На пепелище памяти расцветает ложь. Таковы результаты забвения…
Не так давно президент РФ подписал Закон о введении уголовной ответственности за призывы к экстремистской деятельности с использованием интернета. Согласно новым поправкам, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности и сепаратизму в интернете и СМИ будут караться принудительными работами или тюремным заключением сроком на пять лет. Аналогичное наказание предусмотрено за возбуждение ненависти и вражды в сети. Одновременно закон прописывает усиление наказания за финансирование экстремистской деятельности — до трех лет лишения свободы. Однако в случае использования служебного положения при совершении преступления тюремный срок может быть увеличен до шести лет.
Законопроект был принят 20 июня Государственной Думой, а 25 июня одобрен и Советом Федерации.
…В самый канун Нового 1994 года ковровая бомбардировка российской авиации накрыла Грозный. Война с сепаратистами в Чечне унесла несчитанное число жизней необстрелянных российских солдат-срочников и мирного, ни в чем не повинного, чеченского населения.
Российское телевидение не скупилось на подробности «зверств чеченских сепаратистов-террористов-боевиков», но никогда, повторяю, никогда не сообщалось и не показывалось телезрителям подробностей о том, сколько жилых домов, сколько школ, больниц, сколько мирных жителей уничтожено в ходе «антитеррористической операции» на Северном Кавказе. Нам не демонстрировали измученных и заплаканных лиц чеченских матерей, одноногих детей, опаленных «градом» остовов вчера еще жилых кварталов Самашек.
В сознание россиян прочно и планомерно впечатывалась матрица вражды к народу, посмевшему только лишь заикнуться о своем праве на независимость (никак, кстати, права этого так и не реализовавшего реально и даже декларативно не провозглашавшегося). Вайнах в короткое время превратился во «врага». Что потом было, как эта матрица реализовалась в последующие годы, никому не надо напоминать…
Не то же ли самое происходит сегодня в Украине? Чудовищность сходства поражает, но только с тем отличием, что «чеченские сепаратисты» однозначно были провозглашены и заштампованы российской пропагандой как «враги, бандиты и террористы», а сегодняшние сепаратисты в Донецке (официально и конкретно реализующие свои цели по развалу целостности украинского государства) преподносятся той же российской пропагандой, как «мученики и невинно страдающие от бандеровцев, фашистов и Правого сектора».
Выходит, есть сепаратисты «плохие» и есть «хорошие»? Для России враждебные и — полезные?
И что, слезы чеченских матерей для российского зрителя — это было так, водица, а для того же зрителя слезы украинских матерей — кровавые?
Мой хороший друг, бывший проректор местного медицинского института, профессор, чеченец, уехавший в Грозный в самом начале девяностых, после тех ковровых бомбардировок и «антитеррористической операции» в Грозном, неожиданно появился на моем пороге, чтобы рассказать о пережитом и увиденном своими глазами. Недавний красавец, бонвиван и франт, он предстал передо мной седым сломленным стариком в пальто с чужого плеча и в стоптанной, с чужой ноги, обуви. Полдня он рассказывал мне, заново переживая увиденное, как больше месяца провел с семьей и семьями своих коллег по Грозненскому университету в подвале под шквал неутихающей канонады, как выходил в минуты затишья, пытаясь найти воду и что-нибудь съестное. Как поднялся по шаткой лестнице в свою квартиру — стены были обуглены, мебель, архив, уникальная библиотека — все было сожжено «градом». Превращено в пепел.
Вся жизнь оказалась превращена в пепел только за одну ночь…
Не то ли сегодня происходит в Украине?
Никогда не забыть мне его рассказов о том, как закрывал он кусками обгоревшей фанеры и толя лица солдатиков — русских мальчишек, вокруг трупов которых кружили голодные бездомные псы. Сколько матерей искали потом своих сыновей по грозненским моргам!
Не так ли гибнут сегодня в Краматорске, Донецке, Краснодоне чьи-то русские и украинские сыновья в необъявленной «антитеррористической, антибандеровской» и еще черт знает какой «анти» сепаратистской войне?
Пропаганда самозабвенно и тщательно создает образ нового врага — теперь уже не «чеченского боевика-сепаратиста-террориста», неукраинского сепаратиста-разрушителя, а напротив, солдата украинской регулярной армии, присягнувшего родине-Украине — «фашиста, бандеровца, Правого сектора».
Так не являются ли эти усилия российских СМИ деянием, подпадающим под Закон РФ о введении уголовной ответственности за призывы к экстремистской деятельности с использованием интернета и СМИ? И не является ли эта пропаганда на российском ТВ такой экстремистской деятельностью? Разве не такой ли именно деятельностью занимается сегодня российская ТВ пропаганда? Не сеет ли она злокачественные зерна межнациональной вражды и ненависти между русским и украинским народами? Или то, что льется на нас с экранов российского ТВ — оглушительный и оглушающий призыв к «укреплению дружбы» между народами?
Прошлое — это будущее. Не нами сказано. Но желательно бы нами быть услышанным.
Сегодня правда о прошлом, поучительная и поучающая, предостерегающая правда — не рекомендована. И это пугает. Потому что прошлое сегодня реализуется в настоящем самым невероятным образом.
И пугает глухота. Пугает забвение…
Екатерина КУЗНЕЦОВА
журналист, независимый правозащитник
КАРАГАНДА
NB!
Мнение авторов этой рубрики может не совпадать с мнением редакции «Нового вторника».
