Научный обозреватель «НВ» Владимир Губарев открывает нам некогда секретные страницы создания первого в стране подземного завода по производству плутония.
«А», «АВ», «АД» — что бы это значило?
Атомная бомба взорвана. Испытания прошли успешно. Главные участники Атомного проекта СССР отмечены высшими наградами и премиями. Их поздравил сам Сталин.
Однако эйфории не было, так как взрыв 29 августа 1949 года показал, что мы отстаем от США катастрофически: к концу года у нас было всего пять бомб, а за океаном уже более сотни. И разрыв увеличивался, так как там мощные заводы продолжали нарабатывать плутоний и уран-235, а у нас реакторы «А» и «АВ» на Урале давали ядерных материалов слишком мало — по сотне граммов в день.
Отставание нарастало, а потому правительство принимает решение в срочном порядке строить новые комбинаты, и для них выбираются подходящие места. Наконец, предпочтение отдается площадке под Красноярском и это не случайно: здесь наилучшие условия для возведения подземных заводов.
Почему именно «подземных»? Одна из версий: создать предприятие, неуязвимое для атомной атаки противника.
Сразу после Победы Берия побывал в Германии, в том числе и на подземных заводах, где собирались ФАУ. Его удивило, что они совсем не пострадали от яростных бомбардировок союзной авиации. Безусловно, Берия рассказывал Сталину о таких заводах, что во многом и определило судьбу Красноярска-26.
У немцев работало много военнопленных, так что недостатка в рабочей силе они не испытывали. Хватало таких «кадров» и в Советском Союзе — к весне 1953 года в ГУЛАГе, по данным того же Берии, содержалось 2 526 402 человека. Иными словами, в распоряжении руководителя Атомного проекта СССР (Берии. — Ред.) была целая армия заключенных, а потому трудности создания подземного плутониевого комбината его не пугали. Но все-таки решающую роль в судьбе комбината в «Красноярске-26» сыграл, конечно же, Анатолий Петрович Александров. «Правая рука» Курчатова, будущий академик и президент Академии наук СССР, трижды Герой Социалистического Труда.
18 ноября 1949 года он пишет письмо Л.П. Берия. В нем, в частности, говорится:
«В настоящее время мы располагаем достаточными данными о процессе в ядерных агрегатах, и это дало возможность развить общую теорию уран-графитовых систем и определить параметры систем, позволяющие существенно снизить капитальные затраты на единицу продукции и существенно лучше использовать сырье. Вместе с тем постройка таких систем позволит гораздо быстрее нарастить производство плутония…»
В заключение Александров пишет:
«…лаборатория разработала техническое задание на агрегат «АД» мощностью 600 000 кВ, в котором по сравнению с «АВ» диаметр увеличен на 1,6 метра и добавлено 600 технологических каналов (против 2000 каналов в «АВ»)…
Прошу Ваших указаний о срочном рассмотрении технического задания и проектирования агрегата «АД» для использования в ближайшем строительстве».
Указания руководителя Атомного проекта Л.П. Берии последовали незамедлительно. В течение 10 дней надлежало обсудить предложения А.П. Александрова на Научно-техническом совете и в Специальном комитете.
И теперь события начали развиваться стремительно. Одно постановление следует за другим. Их подписывает И.В. Сталин. Представляет ему документы Л.П. Берия.
26 февраля 1950 года:
«В целях укрытия от воздушного нападения намеченного строительством комбината № 815 Специальным комитетом было организовано обследование нескольких районов с естественными возвышенностями для выбора места строительства комбината, позволяющего расположить под землей основные сооружения комбината.
В результате обследования были найдены подходящие для этой цели строительные площадки в четырех районах:
1) на реке Уфе, близ селения Верхне-Тургенево;
2) на реке Енисей, в 50 км от города Красноярска;
3) на реке Ангаре, у города Братска;
4) на реке Иртыше, в районе города Усть-Каменогорска.
Наиболее приемлемой нами признана площадка на реке Енисей…»
26 февраля 1950 года выходит Постановление Совета Министров СССР № 826-302 сс/оп, в котором, в частности, указывается:
«1. Комбинат № 815 по производству теллура-120 предусмотренный к сооружению Постановлением Совета Министров СССР от 29 октября 1949 г. № 5060-1943, построить под землей в скальных породах с заглублением не менее 200–230 м над потолком сооружений…
3… Разместить под землей
Завод № 1 — мощностью 400–450 г теллура-120 в сутки…
Завод № 2 — мощностью 400–450 г теллура-120 в сутки…
Химический завод, первая очередь 500 г в сутки…
Химический завод, полная мощность 900 г в сутки…
Металлургический завод мощностью 850 г в сутки…
Электростанция, первая очередь 50 тыс. кВт…
Главная насосная станция
Ремонтно-механические цеха
Расходные склады эксплуатационных материалов с месячным запасом…
Убежища…»
Подробно были расписаны все работы на поверхности земли — от здания управления комбинатом до железнодорожной ветки. Срок ввода комбината был запланирован в основном на конец 1954 года.
Сталин обязал начальника Главпромстроя МВД СССР А.Н. Комаровского и начальника строительства комбината № 815 М.М. Царевского обеспечить высокое качество работ, а руководителей Первого Главного управления обеспечивать «сооружение крупных промышленных предприятий под землей» всем необходимым.
Напоминаю: теллур — это плутоний, а изделия — атомные бомбы.
Реактор имени «ЛБ» и теллура
Реактору имя «АД» дал его научный руководитель А.П. Александров.
Проектировался реактор на знаменитом артиллерийском заводе №92 в Горьком. Именно здесь во время Великой Отечественной были выпущены лучшие пушки, всего — более 100 тысяч. Ну а сразу после Победы завод стал «атомным». На нем производились машины для диффузионного разделения изотопов, позже — центрифуги, ну и, конечно же, реакторные установки. Мощное конструкторское бюро под руководством И.И. Африкантова выполняло самые сложные технические задачи. Именно этому ОКБ
и было поручено проектировать «АД».
Впрочем, по чьей-то воле (может, из уважения, но скорее — подхалимажа) промышленный реактор получил индекс «ЛБ-120». То есть «Лаврентий Берия», а цифра «120» — это ничто иное как «теллур-120»: так был зашифрован «плутоний».
Однако название реактора пришлось экстренно менять — Берия был расстрелян. Теперь по документам завод №92 проходил как «ОК-120», то есть «Особая конструкция-120». Кстати, и позже, когда конструкторское бюро завода превратилось в самостоятельное ОКБМ имени И.И. Африкантова, аббревиатура «ОК» сохранилась за многими разработками — от первых промышленных реакторов до установок для надводного и подводного флота, а также ледоколов.
В материалах Атомного проекта СССР название «АД» остается за первым подземным реактором, который начал строиться в Красноярске-26 в 1954 году.
Почему-то у атомщиков особой популярностью пользовалось женское имя «Татьяна». Оно встречается не только у «бомбоделов», но и у реакторщиков. Татьяной назвали и первую металлическую конструкцию — «гигантскую чашу-поддон», установленную в нижней части реактора в 1956 году. Эта «Татьяна» предназначалась для урановых блочков, которые выгружались из реактора.
В 1957 году начался монтаж графитовой кладки. 50 000 блочков общим весом более двух тысяч тонн было уложено в активную зону реактора. 8 августа 1958 года реактор «АД» вступил в строй. Постепенно мощность реактора нарастала. Уже через несколько лет она была почти в два с половиной раза выше проектной.
Аварии, конечно же, случались, но мелкие. Не то, что на первом реакторе в Челябинске-40. Но технология была быстро отлажена до совершенства, и 35 лет на реакторе «АД» не было ни единого «козла». Реактор работал надежно и с большой эффективностью.
30 июня 1992 года реактор «АД» был выведен из эксплуатации. На церемонию остановки были приглашены только японские журналисты(!?).
Странное это было время: в космос отправляли японского журналиста, по атомным объектам, продолжающим носить гриф «совершенно секретно», разъезжали иностранные специалисты и журналисты (читай — разведчики), а нам, представителям отечественных СМИ, доступ был закрыт. Есть о чем задуматься, вспоминая это время, не так ли?
Теперь о судьбе второго реактора, у которого появилась весьма символическая приставка — «АДЭ-1». Предполагалось, что в нем будет вырабатываться не только плутоний, но и электроэнергия. Отсюда и буква «Э».
Однако по ряду технических причин осуществить это не удалось. И только реактор «АДЭ-2», пущенный в 1963 году, дал электроэнергию и тепло предприятию и городу. Впервые в мире под землей заработала мощная теплоэнергетическая установка. Группа творцов этого подземного технического «чуда» была отмечена Ленинской премией.
С пуском всех трех реакторов Горно-химического комбината проблема производства плутония в стране была решена. Спустя три десятилетия станет ясно, что плутония вполне достаточно для обороны страны…
Схема его наработки довольно сложна. В общем виде ее можно представить так: в реакторе ядерное топливо находится от трех до шести месяцев, потом оно выгружается в «Татьяну» и направляется на склад готовой продукции. Около полугода облученные блочки выдерживают в бассейне, а затем уже они поступают на радиохимический завод, где в результате длительных и многочисленных преобразований происходит разделение урана и плутония. Первый идет на изготовление топливных сборок для атомных реакторов, второй — на создание ядерных боеголовок.
«Полка» над рекой
Слева — Енисей, справа — скалы, резко уходящие ввысь. Рядом — железная дорога, здесь утром идет электричка — та, что мы проводили сегодня. Назад она повезет рабочую смену в три часа, но это мы не увидим, так как еще будем внутри «Горы». Нам предстоит побывать на обоих подземных заводах — реакторном и радиохимическом. Если не успеем сегодня, то завтра поутру поедем на электричке. А сегодня отправились в «Гору» на машине.
Вот и вход в тоннель. Гигантская черная дыра, куда уходит электричка. Наш вход рядом. Оказывается, и здесь может проходить поезд, если это потребуется. Но официально — это шоссе в подземный город.
Оказывается, здесь текла река. Но было решено соорудить «полку», чтобы по ней проложить автомобильную и железную дорогу. Тот скальный грунт, что добывался в «Горе», свозился сюда. Он был настолько прочен, что сравнительно легко завоевывал часть реки. Она сопротивлялась, но потом уступила — лишь течение убыстрилось из-за сужения, и капитанам судов, что проходят мимо, нужно это обязательно учитывать.
На «полке» и находится главный вход в «Гору». Я вижу тоннель, и отчего-то на душе становится тревожно: это вход в «Ад» или в «Чудо»?
Что там за темнотой, куда ныряет наша машина?
Полумрак. Глаза привыкают быстро.
Тоннель как тоннель. Ничего необычного. Серые стены. Скала хранит свое прошлое — кое-где видны естественные породы, перед ними даже время оказалось бессильным.
Вдруг оказываемся в гигантской камере. Те же серые стены, точнее колонны, уходящие ввысь. Почему это? Догадываюсь: в случае ядерного взрыва ударная волна доходит до этой камеры и здесь гаснет, теряет свою мощь. Действительно, тогда готовились к ядерной войне, и эта камера — свидетельство тому.
Развилка. Мы «уходим» влево. Впереди светлое пятно. Подъезжаем. Оказывается, это пост охраны. Тщательная проверка документов. Шлагбаум поднимается, и мы вновь ныряем в полумрак.
Тоннель кажется бесконечным. И теперь, внутри горы начинаешь представлять, сколь велика была битва с природой здесь в начале 50-х.
Штурм скал начался с разных сторон. «Первый колышек», как принято говорить у строителей, «был забит» в июне 1950-го. Проходка началась у главного портала — ныне это въезд в «Гору». И тут же в глубь начали прорываться сверху — было множество точек, откуда «опускались» на глубину в 200 метров, и там уже прорывались к главным камерам, где должны были находиться реакторы. В скальных грунтах выбивались гигантские пустоты — реакторы сами по себе сооружения грандиозные!
Непрерывно гремели взрывы — иначе «взять породу» было просто невозможно. Раздробленная порода вывозилась из «Горы». Она образовала «полку», ее использовали для строительства дамбы в городе, ею засыпали каньоны.
«Советские люди могут свернуть горы» — так говорилось в советское время. Теперь я понимаю, что именно имелось в виду…
«Железный рудник»
Будет несправедливо, если мы не упомянем об одной страшной, неприятной странице в истории комбината и города. Речь идет о лагерях, которые располагались здесь.
Есть прекрасный писатель и историк Сергей Кучин. Он написал ряд книг, посвященных, в частности, и заключенным. Что греха таить, когда комбинат планировался, то большая роль отводилась тем людям, труд которых был в то время в СССР бесплатным. Это были заключенные.
Впрочем, не нужно думать, что основная часть работ на строительстве комбината легла на плечи заключенных. Это не так. Основной груз лег, как всегда было в Атомном проекте СССР, на военных строителей. Их сразу здесь появилось около тридцати тысяч. Они выполняли все самые сложные и трудные работы, особенно в тех случаях, когда требовалась высокая квалификация. Напомню: тоннели прокладывались и полости создавались в скальных породах в основном с помощью взрывчатки. Кто же доверит ее заключенным?!
Но тем не менее вокруг «Горы» были созданы специальные лагеря.
Кучин собрал уникальные документы, которые иллюстрируют, как работали и жили заключенные в них. Эти материалы представлены в Музее города. Один из таких документов свидетельствует, что в «четвертом квартале 1950 года всего заключенных 9 131 человек. Из них охвачено трудовым соревнованием 9 131 человек. Перевыполняет трудовую норму 2541 человек, не выполняет норму — 620 человек…».
Почему так много передовиков? А дело в том, что сроки заключения резко сокращались, если норма перевыполнялась. Причем сразу в два-три раза. Вот и старались заключенные работать лучше.
В Музее истории Железногорска много необычных историй, связанных с судьбой заключенных. Здесь не было политических — только растратчики, уголовники, осужденные на небольшие сроки и «бытовики». Каждого из заключенных проверяли тщательно, по многу раз, пытаясь определить, насколько они будут опасны после освобождения, будут ли болтать о том, где работали. Естественно, никто из заключенных и не догадывался, что он работает на «атомном объекте» — ведь они строили шахты для добычи железа…
Но все-таки режимные службы допускали удивительные казусы. Один из них кажется невероятным, но тем не менее этот случай зафиксирован во всех документах секретных служб.
Был среди заключенных Герой Советского Союза, не лишенный своего высокого звания после ареста. Иван Медведев получил звезду Героя за форсирование Днепра. После войны женился на дочке генерала, потом растратил деньги на работе, генеральская семья от него отказалась, и Ивана осудили на пятнадцать лет.
Парень был крепким, прекрасно здесь работал, был бригадиром. Норму перевыполнял. Парень влюбился в работницу секретного отдела, и Катя ответила ему взаимностью. Конечно, об этом романе стало известно. Девушка лишилась работы, так как не имела права на любовь с заключенным… Ивана освободили досрочно. Молодые люди поженились, появились дети, и еще много лет семья Медведевых жила в этом городе. А звания Героя Советского Союза Ивана Медведева лишили через год после того, как он был освобожден. Все-таки мощная бюрократическая машина медленно, со скрипом, но действовала.
В 1954 году в лагерях здесь работало 24 тысячи человек. После смерти Сталина по амнистии половина из них была выпущена на свободу. А вскоре в районе закрытого города «Красноярск-26» не осталось ни единого лагеря.
Заключенные были отправлены в другие места заключения, находящиеся далеко от этих мест.
Впрочем, несколько человек из бывших заключенных осталось жить и работать в городе. Это были специалисты высокой квалификации, ну и, конечно же, те, кто был полностью амнистирован.
Владимир ГУБАРЕВ
научный обозреватель «НВ»
лауреат премии СЖ РФ «Золотое перо России»
