Странички из дневника дважды Героя Советского Союза, члена-корреспондента РАН, летчика-космонавта СССР Валентина Лебедева, которому 14 апреля исполняется 75 лет.
Он взорвал спокойствие космического братства своими откровенными дневниками, которые вел на борту станции «Салют-7» во время своего 211-суточного полета. Они открывали неведомые грани нашей космонавтики, а потому пользовались большим успехом. И вот — новые дневники.
«Устоять на дороге в космос» — так назвал свои записи Валентин Лебедев. Но именно первое слово в названии — «Устоять!» — определяет позицию космонавта, которому пришлось пережить невероятное количество трудностей, от обвинений в разглашении государственной тайны до исключения из экипажей.
Казалось бы, автор записок погружен в эти земные страсти, но все-таки сквозь завесу борьбы с бюрократией и чиновниками пробиваются удивительно «светлые» стороны жизни. И они связаны прежде всего с работой, с мечтами о новых полетах, которые, однако, так и не удалось осуществить.
К сожалению, ни в Главкосмосе, ни в Российской Академии наук не нашлось средств, чтобы издать новую книгу Валентина Лебедева — летчика-космонавта 1 класса, дважды Героя Советского Союза, профессора, доктора технических наук, члена-корреспондента РАН.
Публикуя сегодня отрывки из новых дневников Лебедева (по случаю Дня космонавтики я отобрал фрагменты, рассказывающие, в основном, о системе «Энергия-Буран»), я надеюсь, что найдутся люди и организации, которые помогут выпустить труд Лебедева Валентина Витальевича массовым тиражом.
Владимир ГУБАРЕВ
научный обозреватель «НВ»
«Золотое перо» России
2 октября 1985 г. Узнаю случайно от сотрудников, что есть решение о составе экипажей на «Буран». В первом оказался Иванченков, хотя он с Елисеевым вместе уговаривали меня перейти на «Буран» с программы орбитальных станций, давали слово, что, если соглашусь, я буду в первом экипаже. Тогда надо было заткнуть кем-то программу, в которую они не верили, а теперь, когда полет стал реальным, возобладало желание моих конкурентов.
10 ноября 1985 г. На работе в 12 часов дня вдруг узнаю, что сегодня в 14.30 состоится первый полет орбитального корабля (ОК) «Буран» по программе горизонтальных летных испытаний. Быстро сел в машину, взял с собой методиста Павла Виноградова и поехал в Жуковский.
…Под легким навесом стоит орбитальный корабль, похожий на огромный белый сундук. Вокруг копошатся специалисты, проводят последние работы. Экипаж уже в самолете.
Над аэродромом на высоте примерно 300 м летает лаборатория «Ту-154» в сопровождении «Л-39», как акула с прилипалой. ОК вырулил на полосу, мы встали метрах в 70 от нее. Видим, на высоте 100 м подходит «Ту-154» для видеосъемки всего процесса от взлета до посадки ОК, и, когда поравнялся с началом полосы, тот, взревев четырьмя двигателями, начал разбег. Почти напротив нас ОК медленно поднял переднюю стойку шасси и через некоторое время плавно отошел от полосы. Машина в полете. Все поздравили друг друга…
Набрав высоту метров 100, ОК убрал шасси и с левым креном стал удаляться от аэродрома спокойно, как будто летает давно. Отрыв ОК прошел в 14.05, и, набрав 500 м, он скрылся в облачности, мигая проблесковыми огнями. Через 7 минут мы увидели его вновь — черной точкой на горизонте. Постепенно увеличиваясь в размерах, он, приближаясь, шел по пологой глиссаде.
У самого края полосы коснулся ее, и почти сразу пошел дым от протекторов…
К ОК подкатили крытый трап, и неожиданно откуда-то собралось очень много народа. Все расположились большим прямоугольником перед трапом ОК.
Первым вышел Игорь Волк, без головного убора, в легком комбинезоне, хотя на улице было зябко, а за ним — Римас Станкявичус. Их стали поздравлять Лозин-Лозинский, Дементьев и другие. Вручали цветы. Римас был в кожаной куртке и летных брюках. Я тоже подошел поздравить их…
13 марта 1986 г. Сегодня узнал — меня вывели из программы 11Ф35 («Буран»). Три года напряженной подготовки, блестяще сданные экзамены — и всё в ноль.
Трагический случай: три года назад я дал почитать свой дневник, который уже печатался в журнале «Наука и жизнь», Суслову — журналисту АПН по космической тематике, который неоднократно бывал у нас на предприятии и на приеме у Генерального конструктора (выяснилось, что Суслов — американский шпион. — В.Г.).
Вынужден был поехать к начальнику 1-го Управления, отвечавшего за режим в Министерстве общего машиностроения, А.С. Смирнову, чтобы выяснить, какие ко мне претензии. Он ушел от разговора. Также узнаю, что два дня назад академика В.П. Мишина, бывшего первого заместителя С.П. Королева, сменившего его на этом посту после смерти, из-за контактов с Сусловым хотели исключить из партии и уволить с должности профессора МАИ…
Мой учитель в МАИ, профессор Евгений Федорович Каменков, все время ободряет меня советом, улыбкой, часто задушевной беседой, а Таня, его жена, повторяет: «Да плюнь ты на всё, жизнь одна, и ты в ней столько сделал, что можно успокоиться». Милая Таня, невозможно активную жизнь заменить на спокойствие. Ничего, небо прояснится, и я поднимусь к новой своей мечте, полечу на «Буране».
8 мая 1987 г. Стараюсь не отрываться от дела, добился у руководства командировки на Байконур. Хочется своими глазами увидеть запуск нового носителя «Энергия» многоразовой космической системы «Буран» и поучаствовать в обсуждении всех вопросов подготовки к пуску. Летел с Генеральным директором НПО «Молния» Г.Е. Лозин-Лозинским, его заместителем Г.П. Дементьевым.
10 мая 1987 г. Приехал в монтажно-испытательный корпус орбитального корабля (МИК ОК). Прошел по отсекам корабля, аккуратный монтаж, чистая обвязка магистральных трубопроводов, все говорит — это не макет, это уже лётная машина. Монтажники попросили в журнале сделать запись. Говорят: «Вы из космонавтов первый в нем». Приятно было бы еще и полететь первому…
15 мая 1987 г. Во время запуска был на наблюдательном пункте, расположенном рядом с ИП-1. На площадке четыре экрана дисплея: два для информации по участку выведения и два технологических по заправке. Подходит время контакта подъема (КП), т.е. старта, включается система охлаждения лотка под ракетой (СОЛ), видим, как мощные потоки воды стали заливать его. Первые пять секунд работал центральный блок «Ц», затем включились двигатели боковых блоков «А», и вот ракета в огне осветительных прожекторов озарилась розовым маревом на черном фоне неба. Выросла рыжая гора пыли и газов. И ракета пошла. Шума не слышно, хотя мы на удалении всего 11 км. В ночной тишине она поднималась вверх. Мощный огненный хвост тугой короткой струей вибрировал за ней. Это нельзя сравнить с полетами ни одной из существующих ракет — как раскаленная лава, выплескивалась огромная энергия из жерл двигателей волнами, пульсируя в ночном небе.
…Поздравил Лозино-Лозинского, Генерального конструктора НПО «Молния». Сказал ему: «Глеб Евгеньевич, дорога открыта, теперь дело за вами», имея в виду орбитальный корабль «Буран». Тот согласился.
9 июня 1987 г. Снова в Байконур. Первая официальная поездка по программе «Буран», организованная совместно с ЦПК. Полагал, полетит вся группа космонавтов, нет, оказалось, летят только Иванченков, Стрекалов, Баландин, Крикалев и я, а также наши и военные инженеры…
29 октября 1988 г. Сегодня должен быть запуск «Энергии» с «Бураном». В половине шестого утра собрались в ЦУПе: Севастьянов, Савицкая, Гречко, Леонов, Серебров, Александров. В зале управления станцией, хоть и раннее утро, много народа. Старшим по рангу среди гостей на балконе был директор Главкосмоса А.Н. Дунаев. Но запуск «Бурана» отменили. Старт должен был состояться в 06час. 24 мин. 50 сек. Все шло спокойно, на ТВ экране картинка с Байконура, видно, как по бетонной посадочной полосе бежит поземка. Потом взлетел «МиГ-25» с ТВ камерой. Но за 51 секунду до контакта подъема (КП) вдруг произошло аварийное выключение запуска ракетоносителя (РН). В чем дело, все в недоумении. Объявили задержку на 4 часа, а затем дали общий отбой. (15 ноября 1988 г. МКК «Буран» успешно стартовал с космодрома Байконур, совершил два витка вокруг Земли, после чего произвёл посадку на аэродроме «Юбилейный». — Ред.).
28 сентября 1989 г. Занимаюсь структурой создаваемого мной Научного геоинформационного центра при ИГАН. Двадцать три года на одном месте в испытательном комплексе — и в полном расцвете сил уходить. Тяжело, но надо. Трезво оцениваю обстановку, она не просто беспочвенна для надежд на улучшение, она опасна. Ошибусь — и растерзают за всё: за самостоятельность, за нежелание идти на поклон к ним, объединенным не столько работой, сколько желанием иметь загранпоездки, попасть в экипаж вне очереди и получать другие льготы.
В общем, сейчас в стране произошла перегруппировка сил, но не ради прогресса, а ради утверждения власти повсеместно. Ветеранов, для которых дело — прежде всего, убирают, а оставляют и набирают послушных, чтобы не мешали набивать карман. Звание «космонавт» надо присваивать не за полет, а за результат, что ты сделал как специалист в космосе, что вынес, что отдал и понял. Не может быть профессии, гарантирующей геройство.
Вместо заключения
И, пожалуй, приведу в эпилоге слова Валентина Лебедева, в которых, как мне кажется, он довольно полно охарактеризовал себя:
«В космос я поднялся на достижениях страны, а здесь, на Земле, шел к вершине профессии сам, своими усилиями преодолевая разного рода неурядицы в их сложном сплетении, постоянно ощущая грань понимания или непонимания со стороны людей, пытался держать равновесие, чтобы сохранить веру в себя. Ведь я отмечен высшими наградами Родины, Звездами Героя, а они для меня — вершина, до которой стараюсь еще дотянуться».
Подготовил Владимир ГУБАРЕВ
NB!
НАША СПРАВКА. Лебедев Валентин Витальевич. Родился в Москве. Участник двух космических полетов — с 18 по 26 декабря 1973 года совместно с П.И. Климуком и с 13 мая по 10 декабря 1982 года вместе с А.Н. Березовым (в то время это был рекорд по длительности). Директор и основатель Научного геоинформационного центра РАН, заслуженный деятель науки РФ, автор 157 научных работ и 26 изобретений.
