Отмечая высокую эффективность действий российской военной группировки в Сирии, руководство страны в то же время признало недостатки отечественного вооружения. Одна из основных причин, по-видимому, кроется в оттоке квалифицированных кадров с оборонных предприятий.
Признав, что «операция в Сирии выявила и определенные проблемы, недостатки», Владимир Путин поставил задачу провести «самое тщательное расследование», чтобы скорректировать дальнейшие направления развития и совершенствования образцов военной техники».
На эту же тему высказался недавно и министр обороны Сергей Шойгу, отметивший, что в ходе применения военной техники в Сирии «был выявлен ряд конструктивных и производственных недостатков».
Какие имелись в виду недостатки, какого именно оружия, мы не узнали. В Кремле разъяснили, что это «информация служебного характера». Однако понятно, что недостатки сами по себе не возникают. За каждым — конкретный человек, что-то сделавший не так, как надо. Брак рабочего или инженера оборачивается сбоем техники на поле боя. И брака этого, увы, может оказаться еще больше, ведь предприятия оборонно-промышленного комплекса (ОПК) ощущают острейший дефицит квалифицированных кадров.
Эксперты утверждают, что почти две трети российских предприятий, включая оборонные (в основном ракетно-космические и авиационные), рискуют потерять квалифицированных сотрудников инженерных специальностей. Недовольные зарплатами и условиями труда, они устремились на работу в частных международных или российских компаниях, где платят больше. Если на заводе инженер-конструктор или инженер-технолог, как правило, может претендовать на 40–60 тыс. рублей, то, уйдя в частную компанию, к примеру, сервисную, став наладчиком оборудования, он сможет получать вдвое больше.
По данным опроса рекрутинговой компании Kelly Services, трудоустройство в международную компанию привлекает сегодня 57% россиян, треть предпочла бы трудиться в российской частной компании.
В российских госкомпаниях хотел бы работать лишь каждый десятый. Это может показаться странным, ведь у нас ныне на госсектор приходится свыше 70% ВВП, иначе говоря, основная часть денег «крутится» в госкомпаниях и госкорпорациях, которые являются богатейшими работодателями. Однако кризис внес свои коррективы, в частности, стали уменьшаться премиальные фонды. Привлекательность работы в госсекторе пошла на убыль.
И еще. Оборонка всегда была сильна преемственностью, возникали своеобразные школы рабочего и инженерного мастерства. Сегодня пожилые кадры уходят, а эстафету им передать некому. Многие выпускники вузов не могут получить работу по специальности. Директора не хотят брать молодых, объясняя это тем, что у них, мол, опыта мало. Откуда же он возьмется? На дереве не вырастет, с луны не упадет. Надо брать и обучать.
Российское высшее образование сегодня слабо связано с производством. Вузы «пекут» выпускников, не заботясь о том, как сложится их трудовая биография. В советские времена существовала система распределения — выпускник должен был не менее двух лет отработать на государство, возвращая вложенные в него средства.
Эту систему надо возродить, направляя на производство, в том числе оборонное, выпускников, отучившихся на бюджетных отделениях. Кстати, по данным Минобрнауки, в 2015/16 учебном году во всех вузах РФ 40% студентов обучались за счет бюджета. Тем более!
Таким образом, пока подбор кадров для важнейших предприятий будет пущен на самотек, а квалифицированным инженерам и техникам не создадут достойных условий работы, руководству страны все чаще придется сетовать на недостатки отечественной продукции, в том числе вооружения.
Максим ГРЕГОРОВ
