Путешествие нашего корреспондента по городам и весям этого удивительного региона с оглядкой на события последних лет.
По итогам XI Всероссийского конкурса молодых журналистов («Вызов-XXI век»), пишущих на социально значимые темы, давний автор «НВ», Алексей Пищулин, стал победителем в номинации «Вызов — межнациональные и межконфессиональные отношения» за серию очерков-репортажей о Кавказе.
Наш курский «соловей» проехал автостопом по дорогам Абхазии, Чечни, Ингушетии, Дагестана, Грузии, Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана. Изучая проблемы взаимоотношений между народами, быт и культуру регионов, он, таким образом, напомнил о важности сближения народов Кавказа и России.
Публикуем избранные страницы этого увлекательного путешествия.
(Продолжение. Начало — в 34-м номере «НВ»)
Толик Буйлин и человек в футляре
Такие же люди, как спецназовец ГРУ Валентин (см. прошлый номер. — Ред.), достойные называться героями своего времени, живут в провинциальном городке Котельниково. Талантливый, известный в Волгоградской области музыкант Анатолий Буйлин учился в Курске, благодаря чему мы познакомились восемь лет назад. Непростая у него судьба, начавшаяся с далекого Ташкента. Суждено было родиться с очень тяжелым недугом, так что вся дальнейшая жизнь превратилась в борьбу за выживание. Болезнь прогрессировала, пожирала изнутри, Толя перестал узнавать родных… В критический момент его спасла музыка.
Елена Евгеньевна, мама Толика, пожертвовала личным счастьем и хорошей работой ради того, чтобы дать сыну шанс стать таким, как все. Они переезжали из города в город, чередуя врачей с музыкальными преподавателями, далеко не все из которых брались учить инвалида. А кем он являлся для остальных? Елена Седова и сама педагог, понимала это лучше всех, но с еще большей самоотдачей посвящала себя сыну. Только теперь, глядя на этого парня, который руководит тремя самодеятельными коллективами и играет на шести музыкальных инструментах, у которого во время репетиций под окнами собирается толпа слушателей, никогда не подумаешь, через что ему и его близким пришлось пройти. Лишь в песнях, которые он сочиняет, особая грусть…
В иссушенной солнцем степи, уединенность которой не нарушали случайные деревца вязов и татарских кленов, уныло топорщился указатель «Волгодонск 66». До времени отложив ответ на вопрос «Зачем?», сворачиваю с основной трассы, садясь в попутные «жигули». Бывший милиционер Иван очень переживал из-за событий на Украине, в Киеве живут его родные, а общение практически сошло на нет. Узнав, что в моем маршруте есть Чечня, улыбнулся. У него там 11 двоюродных братьев и сестер — много лет назад один чеченец украл в невесты тетю Ивана, русскую, они, однако ж, счастливы. Минуем атомную станцию и несколько гигантских цехов «Атоммаша» — крупнейшего в стране предприятия по выпуску продукции для ядерной энергетики.
Если в Курской области, равно как и в десятках других российских регионов на новые церкви ставят купола, они с большой долей вероятности отлиты в Волгодонске. Ничем иным серый городок радовать не спешил. Рядом на остановке ждал автобус щуплый мужичок со слезящимися глазами. «Ты зачем, — обращается с укором, — без денег путешествуешь? — Надо получать профессию, идти зарабатывать. И какой смысл вообще куда-то ездить?». Закончил же мой новый знакомый тем, что «в России ничего интересного нет, а от людей добра не жди».
Чем не чеховский «человек в футляре»: одна и радость — медленно состариться, да тихо с тоски помереть.
До темноты остановился фургон с дорожными рабочими. Весь день они укладывали асфальт. Теперь лихо вспоминали небывалое пекло: 40 градусов сверху и 80 снизу — от раскаленной смеси. Сергей долго вертел в руках пустую бутылку, попутно делая экскурс в новые строительные технологии, затем… выкинул ее в окно. А еще минутой раньше он же мне сказал, что уборка обочины входит в его обязанности. «Тогда нам точно будет, чем заняться», — с готовностью пояснил.
Остальные работяги, выпив наспех разбавленного спирта, дремали. И только один из них, сидящий напротив меня, вдруг продрал глаза, что в полутьме произвело весьма зловещий эффект: «Ты, брат, осторожней в палатке-то ночуй — в Калмыцких степях волки водятся… даже двуногие». И продолжил спать.
Про загадочность русской души
Стоишь, бывает, на дороге подолгу, как в то утро. Одно радует — водители все-таки реагируют и знаками объясняют, почему не могут подвезти. Вот остановилась пурпурная Нива, мой восторг. Да еще супружеская пара — беспроигрышный вариант, что возьмут. А мы, говорят, только до Мокрого горшуна. «Ну, хоть дотуда», — отвечаю, хотя как не искал потом на карте такой населенный пункт — не нашел. Пробурчали что-то невнятное и уехали. И только Иван на водовозе, при мне успевший сделать три рейса в соседнее село, на четвертом, наконец, предложил подвезти.
Все чаще встречались дагестанцы. К представителям этой горной республики отношение было заочно хорошее. В армии служил под началом двух офицеров из Дагестана, один из которых сделал своим помощником. Капитана Муталлиева и старлея Исхакова часто ставили в пример. Суровый климат крайнего севера не выморозил в них понятия о воинской чести.
Новые знакомые — чабан Имин и его друг, предприниматель Ибрагим, на пути в столицу Калмыкии, Элисту, поражались, до чего этнически непрост Дагестан: 36 народностей, у каждой свои традиции и язык. Имин — аварец, Ибрагим — даргинец. Их родные наречия настолько разные, что единственным вариантом понимать друг друга остается русский язык. Убедили: Дагестан слишком красив, чтобы его не посетить. Но в скобках вынуждены были заметить: в последние годы там менее спокойно из-за распространения ваххабизма — религиозно-политического движения, агрессивно настроенного даже по отношению к мусульманам, придерживающимся традиционного Ислама.
В главном буддийском храме Элисты, хуруле «Алтн Сюме», у девятиметровой золотой статуи Будды во второй раз за день встретился немец Оливер, путешествующий с другом по России. Столица Калмыкии привлекла их восточной экзотикой — парками, скульптурами драконов и культовыми сооружениями причудливых форм. Даже последнего циника заставит задержаться на центральной площади умиротворяющая картина… Дети крутят молитвенный барабан в восторге от того, что тот отзывается звоном колокольчика, на фонтане-лотосе с гитарами сидит беззаботная молодежь, а рядом степенные калмыцкие дедушки играют в шахматы.
Когда удалось выбраться за черту города, почти стемнело, но хуже, что заморосил дождь. Мокрый автостопщик — существо в высшей степени неудачливое. Однако, поймать попутку посчастливилось: Паштет, Саня, Вовчик и Старый оказались «реальными пацанами», что можно было заключить, едва сев в «Жигуль». В Элисте бригада укладывала тротуарную плитку, теперь же ехала домой в Ставрополье, где у них свое небольшое производство. Саня, когда услышал о Курске, приуныл. С ним, точнее с атомной лодкой «Курск», у него связаны невеселые воспоминания. После распределения на флот в 1999 году попал на подводную лодку «Бегемот», где следил за реактором, в то время как его товарищ был отправлен на субмарину, затонувшую 12 августа 2000-го.
Впервые случилось, чтобы водитель позвал к себе ночевать. Тут же Вовчик превратился во Владимира — примерного семьянина, доброго мужа и отца трех красавиц-дочек. Какие ни существуют блага для человека с дороги, все было предложено, а на любую попытку уменьшить их хлопоты Владимир и его супруга Елена заботились еще больше. В наш век всеобщей подозрительности они оставили чужого человека в доме, где при желании было что украсть, рядом с маленькими детьми. Да то же скажем про всех водителей, бескорыстно берущих в машину незнакомца. Пока есть такая закономерность, России ничто не страшно.
Алексей ПИЩУЛИН
(Продолжение следует)
