Почему за тридцать лет стремительно скукожилась плодородная нива страны?
В России, по данным Росстата, «гуляют» 40 миллионов гектаров земли из 393,1, то есть десятая часть сельхозугодий. В 1990 году посевные площади составляли 117,5 миллионов га, ныне их около 80. Почему же за столь короткий срок стремительно скукожилась наша плодородная нива?
Не реформа, а фикция
Напомню: в 1991-м Ельцин издал указ «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР». По нему спешно — всего за полгода! — 115 миллионов га коллективных хозяйств разделили на доли, паи. Их получили 12 миллионов 800 тысяч колхозников и рабочих совхозов. И рыночники знай себе били в фанфары: «Крестьяне стали хозяевами земли!».
Но это, по большому счету, была фикция.
В моем родном курском селе Репец доля составила на каждого члена семьи шесть га. Доля виртуальная, а не реальная. Чтобы получить ее, надо было заручиться письменным согласием всех остальных — сотен и сотен — владельцев паев. С этой целью следовало нанять машинистку, приобрести необходимое количество почтовых конвертов с марками… А получив, наконец, «добро» от содольшиков, провести межевание участков бывшего колхозного поля. И заплатить за это землемеру 20 тысяч рублей. Да где же их крестьянин возьмет, если после погибели колхоза он стал безработным!?
Такой оказалась крестьянская доля — горемычной…
Обманчивое «счастье»
Миллионы земельных паев оказались невостребованными, значит, брошенными. Казус вышел: крестьян, вроде бы, хотели осчастливить, дать землю в собственность, превратить в фермеров, а они отвернулись от такого обманчивого «счастья». А когда после принятия (уже, к сожалению, при Путине) Земельного кодекса и введения в действие закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» началась распродажа кормилицы, впору было бить во все колокола.
Землю скупали за бесценок олигархи, банки, вороватый люд (отмывали неправедно нажитый капитал). Скупали нередко про запас, как способ выгодного вложения капитала. Выращивать хлеб они и не собирались. И начало русское поле плодить, вопреки своему извечному предназначению, не пшеницу и рожь, а чаще всего лютый борщевик Сосновского.
Таким образом, повторяю, 40 миллионов гектаров земли стали «мертвыми».
Изымать нельзя губить
Крестьяне, свято относящиеся к земле-матушке, негодовали. Слали в Кремль гневные послания. Кляли и Земельный кодекс, и закон «Об обороте земель сельхозназначения». Требовали внести в них давно назревшие поправки: изымать кормилицу у тех, кто не пашет и не сеет. Убеждали власть, что заклинание «частная собственность неприкосновенна» тут явно не к месту.
Депутаты Госдумы лишь в 2009 году вняли гласу народа и разработали поправки в злополучный Федеральный закон № 455. Суть предлагаемых добавок — изымать неиспользуемые по прямому назначению латифундии. Но законопроект надолго угодил в нижней палате парламента под сукно. Почему, ведь самый что ни есть злободневный? Весной 2010 года я, будучи парламентским корреспондентом «Делового вторника» (прежнее название «НВ». — Ред.), спросил об этом тогдашнего председателя Комитета Госдумы по аграрным вопросам Валентина Денисова. И услышал в ответ:
— Я чуть ли на каждом заседании Совета Думы предлагаю включить в повестку дня рассмотрение многострадального законопроекта. Не включают. Полагаю, тут есть мощное давление земельной мафии. Во всяком случае, на меня она давит, угрожает: «Не усердствуй, пробивая проект поправок, а то лоб расшибешь!».
Вскоре в Орле состоялся Всероссийский форум глав сельских поселений России, на котором мне довелось быть. Поднявшись на трибуну, они всыпали верховной власти, что называется, по первое число за 40 миллионов пустующих земель. Рефреном звучали призывы: «Отнимать надо пашню — наше истинное национальное достояние — у тех, кто не хочет ее обрабатывать!». И, о, чудо! в тот же день законопроект был спешно рассмотрен Госдумой в первом чтении.
Однако до третьего чтения он, многострадальный, дошел еще не скоро. К тому же лоббисты земельной мафии внесли множество поправок и от первоначального варианта остались рожки да ножки. Подстелили под ноги владельцев мертвой земли толстый слой соломы. Чтобы не больно было падать, если уж придется.
Вердикт изымать неиспользованные земли у серых латифундистов законодатели все же вынесли. Однако механизм изъятия не прописали. Поручили сделать это правительству. А оно долго спало, пока, наконец, выполнило волю депутатов Госдумы.
В своем постановлении правительство предписало: три года не используется земельный клин — муниципалитет может подавать в суд иск об изъятии. Казалось, вот теперь-то закон прижмет к ногтю хозяев гулящей земли. Не тут-то было: лишь единичные иски были направлены в суды.
«Эффективные собственники», о приходе которых извещали инициаторы Земельного кодекса Касьянов и Греф, — ушлые ребята. Минули три года, после которых заросший дурным семенем участок могут отнять? Фирма «Рога» продает его аффилированным «Копытам», и вся недолга. Прошло еще три — «Копыта» продают клин «Рогам». Законодатель и не предполагал, что окажется в дураках.
«Ни один механизм не работает»
Под напором снизу Госдума вынуждена была вновь и вновь вносить поправки в пресловутый закон, где прописано «изымать неиспользованные сельхозугодия». А площадь сиротских земель продолжала увеличиваться.
Об этом аграрии Саратовской области в 2012 году сказали в лицо приехавшему премьеру Дмитрию Медведеву. И услышали такой ответ: «На протяжении многих лет рассматривается вопрос об изъятии земель сельхозназначения. Я давал поручения, проводил совещания, готовились законопроекты, но ничего не работает, ни один механизм. Я поручил вице-премьеру в короткий срок снова подготовить соответствующее решение, чтобы механизм изъятия, наконец, заработал».
Заработал? За три минувших года в оборот введено всего-то 369 тысяч га бросовых земель. Из 40 миллионов.
В прошлом году было выявлено 117 участков сиротской, как говорят крестьяне, земли. А исков об изъятии подано… шесть. И дело тут не только в нежелании чиновников испытывать тяготы судебного процесса. В другом. Недобросовестные собственники платят налог, а когда земля переходит муниципалитету, оказывается, что покупателей нет, и он теряет доход.
Интересна география этих 369 тысяч сельхозугодий, ставших пашней. Нет, не области Нечерноземья, Сибири или Дальнего Востока — Ставропольский и Краснодарский края, Московская область. Здесь земля на вес золота.
Дело государственной важности
Должна быть государственная программа ввода заброшенных сельхозугодий — сказал в интервью «Парламентской газете» нынешний председатель Комитета Госдумы по аграрным вопросам Владимир Кашин. — Без этого невозможно полное импортозамещение по основным продуктам питания и увеличение их экспорта, а такая задача определена, до 45 миллиардов долларов в 2024 году». Министр сельского хозяйства РФ Дмитрий Патрушев предлагает создать унитарное некоммерческое предприятие — Фонд неиспользуемых земель. Он станет, полагает, выкупать у муниципалитетов изъятые у липовых фермеров участки и выставлять на торги.
Как видим, земельная реформа, фанфарно провозглашенная Ельциным в 1991 году, буксует, уже 20 лет «кормится» дискуссиями власть имущих. А цифра «гуляющих» земель не только не уменьшается, а растет. Таковых в России, как утверждают ученые-аграрии, уже не 40, а все 100 миллионов га. Вторит им и Владимир Кашин: «Сегодня мы даже на государственном уровне не обладаем полной информацией о земельных ресурсах страны, не говоря уже о достоверности имеющихся данных».
Юрий МАХРИН
Фото автора
