Председатель Союза журналистов Российской Федерации: о себе, о ремесле, о чувстве долга и о многом другом, о чем вы хотели, но еще не успели у него спросить.
«Я проработал 11 лет в Магадане. Стал первым заместителем главного редактора областной партийной газеты — в такой должности был самым молодым в стране. Но так сложилась судьба, что меня «выслали» из Магадана, и я, сидя в аэропорту, плакал. Мне казалось, что настоящие труженики-журналисты работают именно в таких областных газетах. Мне предлагали стать собкором центрального издания, но я отвергал эти предложения, видя великий смысл нашей работы — быть ближе к читателям».
* * *
«Вернувшись в 1980 году в Москву из Магадана, стал работать в «Советской России». Это было перестроечное время — тиражи начали падать, приходилось бороться за читателя. У нас в редакции главную тему номера называли «пожар на полосе». Требовался острый материал (очерк, эссе, публицистика), но главными были сама тема и герои, показанные в статье. Например, человек брошен, покинут, обижен, и газета повествует, как он выстоял или как ему смогли помочь, защитить. Читабельный материал, который вызывал бы слезы, должен был стоять в каждом номере. На некоторые статьи в редакцию приходило до десяти тысяч откликов».
* * *
«Недавно я похоронил маму, ей было 90 лет. Она фронтовик. К сожалению, из ее друзей военных лет практически никого уже нет. Можно сделать очень хорошие материалы — и не только о том, как сложно жить сегодня ветеранам, а об их оптимизме, их потрясающей верности и любви.
Ветеранов иногда изображают стариками, нуждающимися в куске хлеба. Это не та правда. Думаю, правильнее показать, какими они были. В этом наш долг».
* * *
«Мы, журналисты, не претендуем на то, что мы некая власть, что мы должны контролировать мысли людей, на то, что берут на себя некие политтехнологи, скажем, пиар-агентства. Мы глаза и уши общества. Поэтому и власть, и правоохранительные органы должны относиться с уважением к нашей работе. Мы должны хорошо видеть, хорошо слышать, мы должны помочь людям узнать, что на самом деле произошло».
* * *
«Я все чаще вспоминаю, как я защищал диплом журналиста в 1969 году на факультете журналистики Ленинградского университета. Я написал работу, в которой убеждал, что журналистика — это нечто среднее между наукой и искусством. Как искусство журналистика имеет тот же субъект исследования — это человек и окружающий его мир. Только искусство создает иллюзорную модель действительности, а журналистика создает реальную модель. Я доказывал, что отношение журналиста к миру и субъекту познания — это исследование, и это объединяет его с наукой. Я был тогда самонадеянным мальчиком, и мне казалось, что я такой вот открыватель роли журналиста. Однако руководитель моего диплома, известный публицист Борис Гусев, когда прочитал мой диплом, неожиданно возмутился: «Молодой человек! Журналистика — это важнейшая часть мировоззрения, это целый мир чувств, эмоций, взглядов, позиций, отношений, интриг. А вы так запросто привели ее к чему-то среднему между наукой и искусством». И в результате возник конфликт на защите диплома, когда оппоненты диплома признали, что мой диплом — лучший за последние десять лет, а мой руководитель кричал на меня, что я циник. С тех пор прошло много лет, и сегодня я прихожу к выводу, что я действительно тогда был циником. Потому что журналистика гораздо богаче и полнее. Мы же сегодня ушли от этого понимания, все чаще у нас — информатика, мы информируем якобы точно и верно, что произошло в мире и стране. Иногда информируем по чьему-то заданию, по чьей-либо просьбе или по чьему-либо требованию. Это все не журналистика, это выглядит очень позорно».
* * *
«В коридоре Союза журналистов, где мой кабинет, есть целая большая галерея, это портреты наших коллег, которые были убиты при исполнении профессиональных обязанностей.
Когда мне становится трудно что-то выполнить, что-то сделать, что-то не получается, кажется, что ситуация выходит из-под контроля, я выхожу туда и смотрю в эти глаза, в эти лица. А эти лица выражают потрясающий оптимизм. Они все смотрели на жизнь как на нечто радостное и оптимистичное, с верой, что они сумеют эту жизнь еще усовершенствовать, улучшить. Это прекрасные глаза, улыбки, взоры.
Это взоры тех людей, которые отдали свою жизнь, чтобы мы не потеряли доверия к окружающему миру, продолжали строить этот мир, строить мир своих детей».
* * *
«Многие проблемы сегодня не решаются в обществе, потому что мы ушли от своей главной задачи, от сути своей профессии. Сегодня всем заправляет попса — в политике, в бизнесе, в политтехнологиях, также она пришла в искусство и науку. И, к сожалению, в журналистику.
Но я думаю, что мой пессимизм будет опрокинут в конце концов, общество выздоровеет, и попса схлынет.
Я уверен, что все это преходящее. Настоящая журналистика вернется — и в печатных СМИ, и в Интернете.
Это будет та часть нашей работы, которая будет востребована и которая будет вызывать доверие у людей, читающих нас и обращающихся к нам, чтобы принять правильное решение, чтобы определить свой дальнейший путь».
* * *
«На медийном пространстве сегодня много тружеников, иногда способных и талантливых, но они делают то, что никогда журналистикой не являлось. Новые технологии — это классно. Но проблема в том, чтобы эти технологии не уничтожали журналистику и доверие к ней.
Сегодня многие говорят, что, мол, время изменилось, все надо делать быстро, и в Интернете — не до журналистики, там самое главное — проинформировать или срочно объявить, кто герой или негодяй.
Но мне кажется, скоро появятся люди, которые осовременят журналистское расследование и которые будут беречь свое имя. Появится статус профессии журналиста, которым дорожат в цивилизованных странах: упаси Бог, если ты испачкаешь себя заказным материалом и общество об этом узнает. Ты навсегда потеряешь свое журналистское имя, свой статус и ты никогда не сможешь вернуться в профессию».
* * *
«Мне не нравится, когда СМИ называют четвертой властью. Журналистика все-таки не просто нечто среднее между наукой и искусством. Это мировоззрение, это личное и нескончаемое познание мира, окружающих ситуаций, людей, фактов. И влияние ее лишь такого рода, что люди увидят, узнают и примут правильное решение, будут изменять мир к лучшему, придут к каким-то подвигам, поступкам, действиям».
* * *
«У меня часто спрашивают: так существует ли сегодня свобода СМИ? Все зависит от выбора каждого отдельного человека. Или ты ощущаешь себя журналистом, или говоришь, что я должен зарабатывать, должен спасти свое СМИ, свою семью, мне нужны деньги. Можно ли тебя за это осуждать? Это большой вопрос. Но вопрос в том, где тут журналистика».
* * *
«Этический кодекс журналиста существует, другое дело, что он не всегда работает. В европейских странах настоящий журналист, защищенный законом и имещий достойную оплату труда, никогда не рискнет заняться пиаром, писать заказные материалы или публиковаться в рекламных изданиях. Тем самым он навсегда испортит репутацию, не сможет вернуть утраченное доверие, а издание, в котором работает журналист, потеряет рейтинг».
* * *
«Профессия журналиста в последние годы потеряла свою привлекательность и уважение. Главный фактор: каждый человек, выбирая профессию, должен определить, кем он является в этой жизни. Если решает посвятить себя непростой профессии журналиста, тогда ему придется многим пожертвовать (например, той же зарплатой), рисковать здоровьем и жизнью, отношением с властными структурами и так далее. Иначе российская журналистика не сможет встать на ноги и вернуть себе положение в обществе. Надеяться, что это произойдет само собой, не стоит».
* * *
«В свое время мне приписали авторство фразы: «Наш журналист и деньги возьмет, и правду напишет». На самом деле я этого не говорил. Считаю, что журналистика должна формировать общественное сознание в целом. Журналист не может быть только проводником информации, он должен нести нечто духовное, чистое. В противном случае, как и случилось, происходит утрата доверия: общество перестало доверять власти, правоохранительным органам, даже медицине — население не доверяет докторам. Если врач назначает лечение (операцию) или дорогостоящее лекарство, пациент ищет в его действиях подвох, старается проконсультироваться у других специалистов. Утрачено доверие к журналистике и даже друг к другу — и в соседских, и в семейных взаимоотношениях нет прежнего уровня доверия».
* * *
«Я человек старой закалки, поэтому честно скажу: мне больше по душе газета. И не потому, что в прессе проработал многие годы, просто в газетной статье я вижу ход мысли, рассуждения, ту работу, которую человек проделал, прежде чем написать материал. А Интернет — это в лучшем случае какая-то поверхностная информация, часто напоминающая толпу, которая кричит на все голоса. Много шума, а ответов на вопросы, которые меня волнуют, нет».
* * *
«Около пяти лет назад довелось побывать в редакции газеты «The Guardian», одного из самых авторитетных британских изданий. Руководители газеты с большой гордостью провели для гостей экскурсию по хорошо оснащенной редакции. Она представляет из себя три огромных зала, в которых трудится около 500 человек. Каждому сотруднику отведен небольшой закуток, где он работает, склонившись над компьютером. Задача — отслеживать новости своей тематики по всему миру. Подобная картина привела меня в ужас. Если бы увидел ее в молодости, никогда бы не связал свою жизнь с журналистикой».
* * *
«Журналистика должна быть честной. Эта профессия требует таланта и открытости. Иначе она превращается в пиар, рекламу или что-то еще. Не согласен с тем, что честная журналистика осталась только в Интернете. Уверен, печатные СМИ никуда не пропадут. Мы начнем с большим пониманием относиться к окружающему миру. Жителям Земли понадобится поддержка на уровне мировоззрения».
* * *
«Я разговаривал с одним большим начальником из правоохранительных служб, он ко мне пришел и говорит: «Я хочу с тобой поговорить как мужчина с мужчиной. Хочу спросить, есть ли разница, какое это убийство, — журналиста убивают или не журналиста? Убивают людей разных профессий». Я говорю: «Понимаешь, это не тот тон, не та тема, чтобы со мной разговаривать». Это стреляют в общество. Я это ему потом сказал.
Я думаю, что так будет не всегда. Я думаю, что что-то должно измениться в обществе, чтобы вернуть доверие людям. Мы сегодня живем с жуткой утратой доверия к власти, к правоохранительным службам, к врачу, к журналисту.
Это все происходит как раз по той причине, что человек не получает той информации, которая ему нужна. Общественное сознание сегодня страдает от этого, потому что политтехнологи и пиар-службы, конечно, наносят колоссальный вред».
* * *
«Конечно, нельзя совсем уходить от творческой журналистики. Коммерческие проекты нужны — это расчет, а газета все-таки — любовь. И это — главнее».
* * *
«За это время (за годы руководства Союзом. — Ред.) изменилось многое. Мы продолжаем доказывать, что журналистика — это основа формирования общественного сознания. Что это глаза и уши общества и что нужно сделать все возможное, чтобы журналистика была основой создания общественного мнения по самым важным вопросам развития и движения в будущее, помощи человеку. Но я бы не сказал, что у нас это успешно получается. Сейчас СМИ описывают ситуацию, факт, явление, но меньше всего сегодня занимаются журналистским расследованием.
Я думаю, что это все, конечно, привело к некоему падению статуса нашей профессии. Сейчас везде лишь особое мнение журналиста, когда он как фарисей берет на себя право толковать любые факты, поступки, события и думает, что это наша профессия. Это не наша профессия».
(На этом развороте использованы фрагменты интервью В. Богданова газете «Тюменская область сегодня»)
