О чем накануне праздников рассказала нашему обозревателю Дмитрию ШЕВАРОВУ случайно выпавшая из книжки Чуковского газета от 31 декабря 1980 года.
Под Новый год бывают такие редкие дни, когда привычный хаос забот, впечатлений, разговоров и вроде бы совершенно случайных движений сердца вдруг складывается в очень чистый и ясный луч. И сразу что-то очень важное проясняется или вспоминается. Чаще всего — из детства. И хочется задержать себя в этом состоянии, побыть в ласковом луче.
На днях внучка потянулась к книге Чуковского. Из книжки выпала газета «Вечерний Свердловск». Бог весть как этот номер, датированный 31 декабря 1980 года, попал в книжку и пролежал в ней сказочное число лет — 33 года!
И сразу вспомнился газетный киоск около университета, где, скорее всего, я и купил эту газету. Наверняка за «Вечеркой» стояла очередь. А рядом — елочный базар, оперный театр, мимо которого, дребезжа и позванивая, бегут трамваи…
Кто-то скажет: э-э, да автор, похоже, опять хочет увлечь нас ностальгией по СССР — соскучился, видно, по тоталитарному режиму, по партсобраниям и очередям за колбасой!..
Не знаю, как и объяснить этим добрым людям: да не ностальгия это вовсе, не тоска по былому, а чистое и ясное чувство к своей исторической родине, и нет в этом чувстве ничего идеологического. Разве можно назвать ностальгией нашу любовь и привязанность к родителям, к дедушкам и бабушкам? Разве память о детстве и юности — это ностальгия по «советскому режиму»?..
Как же ограничены, пошлы и плоски все эти политические наклейки (не хочу их более повторять), как иссушают они душу, внося в нее неблагодарность родине, дому своему. Причем, если сорокалетний человек еще может очнуться от этого морока, то в детях, в подростках неблагодарность оборачивается мстительностью. Причем мстительностью к тому, чего они не застали, не видели и не понимают. Как легко манипулировать такой слепой ненавистью к советскому прошлому мы хорошо сейчас видим на примере Украины.
Но вернусь в тот вечер, 31 декабря 1980 года. Я только сдал зачет. Следующий был лишь 3 января, и впереди — два счастливых дня свободы и праздника. «Вечерка» была простеньким приложением к счастью. Я в газету и не заглядывал, наверное. Просто засунул дома в первую попавшуюся книжку, как осенью прячут между страниц кленовый листок.
Если я и заглянул в «Вечерку», то, должно быть, на последнюю страницу, где печатался репертуар театров.
В театре оперы и балета — премьера балета «Пушкин», в драмтеатре — «Остров сокровищ» и «Аленький цветочек», в музкомедии — «Бременские музыканты», в ТЮЗе — «Сказка о царе Салтане», в театре кукол — «Три поросенка» и «Маленькая фея». В филармонии выступает Большой детский хор всесоюзного радио и телевидения», в цирке — «Медведи-наездники»…
Только сейчас обращаешь внимание на то, какой детский и семейный репертуар был во всех театрах в новогодние праздники. Абсолютно везде можно было пойти с ребенком, не опасаясь нарваться на что-то слишком взрослое…
Был в истории нашей культуры и Золотой век, и Серебряный, а то был Детский век. Пока он нами совершенно не оценен и не понят. Пока он не извлечен нами из-под обломков идейного противостояния взрослых. Очевидно, прошло еще слишком мало времени, чтобы веселое сияние этого культурного феномена открылось нам во всей полноте. Пока мы просто пользуемся дарами того времени — скорее по инерции, чем осмысленно. Мы удивляемся тому, что все, что смотрят и читают наши малыши, создано в 1960–80-е годы. Неужели за последние четверть века для детей ничего не написано, не нарисовано и не снято? Нет, и сейчас что-то сочиняется и снимается для маленьких зрителей и читателей, но это как оброненное конфетти на асфальте — какие-то случайные, мало кому приметные частицы света, которые быстро затаптывают прохожие.
А в той давней новогодней «Вечерке» — даже заголовки полны детскости и простодушия: «Счастливого плавания, малыши!» (про открытие нового детского сада с бассейном), «Веселые каникулы», «Обыкновенное чудо», «Хорошо бы без происшествий» (заметка начальника ГАИ о безопасности движения), «За высокий урожай», «Звезды Звездного городка»…
На первой полосе — стихи поэта Льва Сорокина «Чистая страница»:
…Не нам,
Пусть сыновьям и дочерям,
Шлагбаум ярый
Опустить удастся,
Чтоб всем последним
Татям и рвачам
Однажды в Новогодье
Не прорваться…
Спортсменка, игравшая в нашей волейбольной сборной на Олимпийских играх в Москве, пишет: «Грустно расставаться с 1980-м, он такой счастливый в моей жизни…»
Незатейливый юмор на последней странице: «Синтетическая елка — это же самая настоящая липа!»
А вот финал репортажа «Опыт Деда Мороза»: «Раньше в каких костюмах обычно приходили на елку? Снежинки, зайчики, лисички. И сейчас есть такие, но сегодня среди ребят я видел пограничников, моряков, космонавтов, хоккеистов. А костюм одного весьма серьезного паренька сразу даже не сумел определить. Оказалось, это водитель-испытатель. Вот кем хотят стать, о чем мечтают в канун нового года наши дети. Таким образом, проводя елку, я встречаюсь не только с Новым годом, но и с двадцать первым столетием. Ведь именно эти мальчики и девочки, для которых я сегодня сказочный Дед Мороз, через два десятка лет будут строителями новой жизни — жизни лучшей, чем в сказке…»
В недавние годы много потешались над бесконечными советскими планами по строительству счастливой жизни — по этому общенародному желанию встать на цыпочки и заглянуть в завтрашний день.
Сейчас мы совершенно потеряли интерес к будущему. Мы его так же суеверно боимся, как и своего прошлого. Мы запираемся в настоящем, живем одним днем. Сергей Сергеевич Аверинцев называл такое состояние историческим провинциализмом. Человек отказывается от прошлого и будущего, от вертикали времени, и живет по горизонтали, не ведая ни корней, ни неба.
Мы забыли пушкинское:
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило…
В тот же день вечером мы с внучкой разглядывали старые новогодние поздравительные открытки, датированные декабрем 1980 года. Она смотрела на картинки, а я читал, что написано на обратной стороне.
«…Купил недавно пластинку — «Лютневая музыка». Уже успел послушать — блаженство…»
«…Эрик плавает на научно-исследовательском судне «Академик «Сергей Королев». Его адрес: Москва 705, НИС «Академик Королев»…» «…Вы правы, настоящие друзья — дорогая часть жизни, даже далеко, на большом расстоянии чувствуешь биение и тепло их сердец…»
«…Сейчас будем елку украшать…»
И правда — пора елку наряжать!
Дмитрий ШЕВАРОВ
обозреватель «НВ»
писатель
Фото Павла КРИВЦОВА