Не так давно страна отметила 79-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Но тут же впереди замаячила и вовсе громкая дата — 80-летие со дня свержения фашизма, в ознаменование чего в памятный день, 2 мая 1945 года, над немецким рейхстагом в Берлине взвился в небо красный стяг — Знамя Великой Победы, а несколько дней спустя там же был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии.
В этой связи редколлегия газеты «Новый вторник» не дожидаясь официального старта государственной кампании по празднованию этой эпохальной даты приняла решение объявить специальную рубрику «К 80-летию Великой Победы», а право открыть ее предоставить военному обозревателю «НВ» Валерию Громаку. Сын прославленного бойца Красной Армии Ивана Громака, чей героизм на полях сражений воспел в своей одноименной поэме Александр Твардовский, Валерий Иванович с честью продолжает дело отца, следуя воинским традициям. Только воюет он на идеологическом фронте и с помощью мирного оружия — печатного слова, борясь с проворовавшимися чиновниками и бюрократами всех мастей.
Не менее заметное место в его журналистском творчестве занимают рассказы о героях войны — таких же, как его отец, Иван Громак. Вот и в качестве премьеры нашей великопобедной рубрики Валерий Иванович предложил очерк о мало известных страницах жизни штурмана 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка Евгении Рудневой. Публикуя его в сегодняшнем номере, мы приглашаем и других коллег принять участие в нашей новой рубрике.
«Звездочет» по имени Женя
Удивительно, как эти юные создания, зачастую до смерти боявшиеся мышей, лягушек и пауков, бесстрашно летели на врага на фанерных самолетах, чуть не вручную сбрасывали на него бомбы, навевали на «фрицев» ужас и героически погибали за свою страну.
Каждый год 9 апреля в Центре детско-юношеского творчества города Бердянска Запорожской области проходит митинг и вахта памяти «Свеча Жени». Посвящены они штурману 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного Таманского Краснознаменного ордена Суворова полка гвардии старшему лейтенанту Евгении Рудневой.
В советские времена в школе № 16 города Бердянска имя Жени Рудневой носила пионерская дружина, которая имела свою песню:
На самом, самом берегу
В шумах морского мола
Стоит, подобно маяку,
лицом к волне и ветерку
16-я школа.
В поход, в поход труба зовет,
Мечта сбывается детская.
Дружина школьная идет,
Дружина Рудневой поет,
Дружина пионерская…
Считала звезды
Выполняя 9 апреля 1944 года свой 645-й вылет на боевое задание, уроженка Бердянска 23-летняя Евгения Руднева погибла в районе Керчи. В полку, где Женю Рудневу называли «звездочетом», тяжело переживали ее гибель. В ту ночь до самого рассвета продолжались боевые вылеты. Вооруженцы писали на бомбах: «За Женю!»
Учась в школе, Женя Руднева увлеклась астрономией. В 9 классе у нее родилось твердое желание — стать астрономом. После окончания с отличием средней школы Женя в 1938 году поступила на механико-математический факультет Московского государственного университета. Благодаря своему необычайному трудолюбию и пытливости Руднева и в университете быстро стала одной из лучших студенток курса.
В том же году она начала работать во Всесоюзном астрономо-геодезическом обществе (ВАГО) в отделе Солнца, а уже на следующий год ее выбрали заведующей этого отдела. Одновременно студентка работала и в отделе Переменных звезд, с увлечением, часто ночи напролет, просиживала в обсерватории на Пресне.
В 1939 году в «Бюллетене ВАГО» № 3 была напечатана первая научная статья Евгении Рудневой: «Биологические наблюдения во время Солнечного затмения 19 июня 1936 г.». Но на четвертом курсе война перечеркнула все ее планы.
Звезды на плечи
Страстно влюбленная в свою специальность, в далекие звезды, студентка, которой прочили большое будущее, решила уйти на фронт. В начале октября 1941-го года ЦК ВЛКСМ объявил набор девушек в армию. Евгения Руднева в числе первых была рекомендована в создаваемую Героем Советского Союза Мариной Расковой женскую авиационную часть. О своих армейских буднях Женя писала родителям:
«Сегодня 8 месяцев с того времени, как я в армии. А помните, ведь я даже на два месяца полностью никогда из дому не уезжала! Кроме сознания, что я защищаю Родину, мою жизнь здесь скрашивает еще то, что я очень полюбила штурманское дело. Вы, наверное, очень беспокоитесь с тех пор, как я в армии, тем более, что теперь вы знаете мою профессию».
Одаренность, хорошая математическая подготовка, полученная в школе, а затем на первых курсах в МГУ, позволили Жене успешно освоить штурманское дело. В мае 1942 года, после окончания курсов, Евгению Рудневу направили в «Дунькин полк». Именно так в шутку называли авиаполк ночных бомбардировщиков, которым с момента его создания командовала Евдокия Бершанская, а среди своих — просто Дуня.
Все должности — от механиков и техников до штурманов и пилотов — здесь занимали женщины, большей частью девушки 17–22 лет. Именно Евдокия Бершанская превратила этих девочек в легендарный полк. Фашисты говорили, что летчиц на У-2 трудно сбить, потому что они «ночные ведьмы». Наши же пехотинцы называли этот самолет старшиной фронта, а девушек, летавших на нем, — небесными созданиями.
Первая должность Евгении Рудневой в полку при прибытии на фронт — штурман биплана У-2. Вот как характеризуют этот самолет и его вооружение в книге «Нас называли ночными ведьмами» И. Ракобольская, и Н. Кравцова:
«Наш учебный самолет создавался не для военных действий. Деревянный биплан с двумя открытыми кабинами, расположенными одна за другой, и двойным управлением — для летчика и штурмана. (До войны на этих машинах летчики проходили обучение). Без радиосвязи и бронеспинок, способных защитить экипаж от пуль, с маломощным мотором, который мог развивать максимальную скорость 120 км/час.
На самолете не было бомбового отсека, бомбы привешивались в бомбодержатели прямо под плоскости самолета. Не было прицелов, мы создали их сами и назвали ППР (проще пареной репы). Количество бомбового груза менялось от 100 до 300 кг. В среднем мы брали 150–200 кг. Но за ночь самолет успевал сделать несколько вылетов, и суммарная бомбовая нагрузка была сравнима с нагрузкой большого бомбардировщика.
Управление было сдвоенным: самолетом возможно было управлять и пилоту, и штурману. Были случаи, когда штурманы приводили на базу и сажали самолеты после того, как пилот погибала.
До августа 1943 года летчицы не брали с собой парашюты, предпочитая взять вместо них еще 20 кг бомб. Пулеметы на самолетах также появились только в 1944 году. До этого единственным вооружением для защиты от вражеских истребителей на борту были пистолеты ТТ летчиков и штурманов».
Боевые вылеты в основном совершались ночью. На низкой высоте У-2 подходили к цели и сбрасывали бомбы. Штурман должен был в условиях кромешной темноты правильно ориентироваться, чтобы точно выйти к цели. Руднева успешно справлялась со своими задачами. К сентябрю 1942 года на ее счету было 46 ночных боевых вылетов. Ни разу девушка не потеряла ориентировку, экипаж успешно сбрасывал бомбы.
Так, во время атаки немецких позиций в Александровке самолет Рудневой удачно зашел на позиции немецких прожекторов. У-2 уничтожил четыре установки, чем обеспечил заход на цель остальных экипажей. Евгения Максимовна Руднева была награждена орденом Красной Звезды.
«Мы делали за ночь по несколько взлетов, — вспоминала Герой Советского Союза Н. Распопова. — Конечно, уставали, но Женя никогда не унывала, в перерывах между боями читала нам стихи…Каким теплом веяло от этого удивительного, милого, доброго человека…»
И сидели они,
локтем чувствуя локоть,
В бой готовы за ней,
только их позови!
И читала она им
из Тютчева, Блока
О величии жизни,
о светлой любви…
И вокруг поднимались
провисшие тучи,
И ракетой внезапно
кончался урок,
И летел на врага
с экипажами Тютчев,
И летел на врага
с экипажами Блок!
Война для этих молодых девчонок была нелегким делом.
«На моих глазах сожгли (самолет) Женю Крутову с Леной Саликовой. Женя, Женя… Когда-то мы загадывали, что, может быть, придется вместе смотреть в глаза смерти. У меня дрожали руки и ноги. Машина у меня ходила по курсу, как пьяная, но мне было не до нее. Пустота, пустота в сердце…», — так описывала в своем дневнике штурман Женя Руднева фронтовые будни.
Но в трудных условиях, ночью Руднева всегда точно выводила свой самолет к заданным целям. Хотя вражеские зенитчики открывали сильный заградительный огонь, экипаж отважно прорывал зону огня и бомбардировал объекты противника. Как свидетельствуют однополчане, с самолета Рудневой на живую силу и технику противника было сброшено 79 тыс. килограммов бомбового груза, в результате чего, по неполным данным, были уничтожены:
• 1 железнодорожный эшелон,
• 2 переправы,
• 2 зенитные точки,
• свыше взвода вражеской пехоты и т.д.;
• в расположении врага возникли 73 больших пожара и произошло 90 сильных взрывов.
Однополчанка Рудневой, Наталья Меклин, так пишет о своей боевой подруге:
«Сначала на фронте она была рядовым штурманом. Но уже через год ее назначили штурманом полка. Знания ее были бесспорны, однако на должность эту назначили ее с опаской: а вдруг не сумеет? Не отличалась Женя ни бравым видом, ни военной выправкой. Не умела ни бойко говорить, ни даже быть строгой».
Она сумела. Под руководством Рудневой было подготовлено 22 штурмана. Несколько ее воспитанниц стали Героями Советского Союза. А всего этого высокого звания в полку удостоены 23 девушки. Однополчане сочинили о Жене Рудневой стихи. Есть там такие строки:
«В нашей жизни,
простой и суровой
Ты, как солнечный зайчик
весной.
Поглядишь,
улыбнешься ласково,
И глаза засмеются тоже,
Словно чистое небо майское,
Синей искристой бирюзой!»
О звездах не забыла
Несмотря на тяжелые испытания, с которыми приходилось сталкиваться, Руднева и на фронте не расставалась с мыслями об астрономии, об университете, о научной деятельности. Как-то во фронтовой газете она прочла сообщение о разгроме, учиненном фашистами в Пулковской обсерватории.
Потрясенная этим сообщением, Женя написала письмо своему любимому учителю — старейшему астрофизику, члену-корреспонденту Академии наук профессору С. Н. Блажко. В строках письма выразительно отражается ее настроение, ее тогдашние повседневные дела и заботы. Женя писала:
«Уважаемый Сергей Николаевич! Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева. Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи: «На Пулковских высотах».
На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне 30-дюймового рефрактора. А новая солнечная установка? А стеклянная библиотека? А все труды обсерватории?
Я не думаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов. Я вспомнила о нашем ГАИШе (Государственный астрономический институт им. П.К. Штернберга, являющийся одним из подразделений МГУ им. М.В. Ломоносова. — Ред.). Ведь я ничего не знаю. Цело ли хотя бы здание?
После того, как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на четвертом курсе). По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов.
Летаю штурманом на самолете, сбрасываю на врага бомбы разного калибра, и чем крупнее, тем большее удовлетворение получаю, особенно если хороший взрыв или пожар получится в результате. Свою первую бомбу я обещала им за университет — ведь бомба попала в здание мехмата прошлой зимой. Как они смели!!
Но первый мой боевой вылет ничем особенным не отличался: может быть, бомбы и удачно попали, но в темноте не было видно. Зато после я им не один крупный пожар зажгла, взрывала склады боеприпасов и горючего, уничтожала машины на дорогах, полностью разрушила одну и повредила несколько переправ через реки…
Мой счет еще не окончен. На сегодня у меня 225 боевых вылетов. И я не хвалиться хочу, а просто сообщаю, что честь университета я поддерживаю — меня наградили орденом Красной Звезды. В ответ на такую награду я стараюсь бомбить еще точнее, мы не даем врагу на нашем участке фронта ни минуты покоя.
А с сегодняшнего дня я буду бить и за Пулково — за поруганную науку. (Простите, Сергей Николаевич, послание вышло слишком длинным, но я должна обратиться именно к Вам, Вы поймете мое чувство ненависти к захватчикам, мое желание скорее покончить с ними, чтобы вернуться к науке).
Изредка, когда выдается свободная минутка (это бывает в хорошую погоду при возвращении от цели), я показываю летчику Бетельгейзе или Сириус и рассказываю о них или еще о чем-нибудь таком родном мне и таком далеком теперь. Из трудов ГАИШа мы пользуемся таблицами восхода и захода Луны…
Как Ваше здоровье, Сергей Николаевич? Если Вам не будет трудно (мне очень стыдно затруднять Вас и вместе с тем хочется знать!), напишите мне о работе ГАИШа, о том, что осталось в Москве, что удалось вывезти из Пулкова.
Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем захватчиков, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки! Глубоко уважающая Вас Руднева Е.».
Улетела к звездам…
Наступил апрель 1944 года. Полк летал непрерывно, каждую ночь. Готовилось большое наступление наших войск в Крыму. У всех было бодрое настроение. Полина Гельман вспоминает, как в солнечный апрельский день, накануне гибели Жени, они ходили с ней по улице. Женя сказала: «Как хорошо все-таки жить, — можно творить, думать, бороться, любить, читать. А что может быть лучше всего этого?»
Кроме обучения молодых штурманов, Женя считала своим долгом помогать необстрелянным летчицам. Старший лейтенант часто летала на задания с новичками, чтобы те чувствовали себя уверенней рядом с опытным штурманом.
9 апреля 1944 года Руднева вылетела на атаку наземных целей в районе Керчи вместе с новой летчицей Паной Прокофьевой, на счету которой было несколько вылетов. У Жени же это был 645-й вылет. Боевая задача была поставлена четко — уничтожение механизированной колонны противника севернее Керчи.
«В ту ночь, — вспоминала начальник штаба полка капитан Ирина Ракобольская, — ярко светила луна; а на высоте семисот — восьмисот метров небо закрывал тонкий слой облаков. На фоне облаков, освещенных сверху луной, отчетливо, как на экране, было видно, как самолет медленно ползет по небу. Над целью самолет был обстрелян и загорелся. Через несколько секунд внизу разорвались бомбы — штурман успела сбросить их на цель.
Горящий самолет некоторое время продолжал лететь на запад — надо было бросить листовки. Потом повернул на восток, и тут другие экипажи увидели, как самолет медленно, спиралью, а потом все быстрее и быстрее начал падать на землю. Цветные вспышки смешивались с огнем — это рвались сигнальные ракеты в кабине штурмана. Самолет упал за линией фронта. Видно было, как он вспыхнул последний раз и погас. Жени не стало. Долго в полку не могли привыкнуть к этой мысли. Да и сейчас всем кажется, что она с нами».
В том вылете на боевое задание вместе с Рудневой принимала участие летчица Наталья Меклин:
«Я старалась не думать о том, что происходит сейчас там, в горящем самолете. Но не думать об этом я не могла. Мне казалось, что я слышу крики… Они кричат… Конечно же, кричат! Разве можно не кричать, когда горишь заживо!
Женя не сомневалась в том, что после войны снова вернется в университет, чтобы заниматься астрономией, любимой наукой, которой решила посвятить свою жизнь. Войну она считала временным перерывом. Шестьсот сорок четыре раза летала она через линию фронта на боевые задания. И всегда возвращалась… Весь обратный путь мы молчали. Я летела, как во сне».
После освобождения Керчи сослуживцы летали к месту гибели Прокопьевой и Рудневой. Пять экипажей искали тела Жени и Паны в районе Булганак, но не нашли. Только через 21 год после войны стало известно, что местные жители похоронили летчиц в Керчи.
Самолет девушек был сбит над Керчью. Пана сгорела в машине, а Женю отбросило на несколько метров. Жители города обнаружили в самолете только сапоги большого размера, решили, что это мужчина, и захоронили Пану как неизвестного солдата в братской могиле. А Женю похоронили в керченском парке имени Ленина, на плите написали: «Здесь похоронена неизвестная летчица». В 1966 году ее перезахоронили на керченском военном кладбище и написали на памятнике фамилию.
Звезда спустилась к Жене
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 октября 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с гитлеровскими захватчиками гвардии старшему лейтенанту Рудневой Евгении Максимовне было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Отважная летчица была награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, а также медалями. Памятник Евгении Рудневой установлен на территории МБОУ «Салтыковская Гимназия» в микрорайоне Салтыковка, города Балашиха (Московская область), где она училась. Там же установлена доска на улице ее имени. Школа № 1 Краснодара носит имя Героя Советского Союза Евгении Рудневой.
Бюсты героини установлены на одной из улиц Москвы, в музее обсерватории на Пресне. Фамилия Рудневой упоминается и на мемориальной доске в здании Государственного астрономического института имени П. К. Штернберга, посвященной студентам и сотрудникам, погибшим на войне.
Имя Жени увековечено среди любимых ею звезд: восьмого марта 1977 года решением Международного Планетного Центра малой планете № 1907, находящейся на орбите между Юпитером и Марсом и открытой 11 сентября 1972 года И.С. Черных в Крымской астрофизической обсерватории, присвоено имя Героя Советского Союза, павшей в боях под Керчью 9 апреля 1944 года, Жени Рудневой.
Ее имя носят школы в Москве, Керчи. Ее именем названы улицы в Бердянске, Керчи, Москве и Салтыковке. Памяти Евгении Рудневой многие поэты посвятили стихи. Одно из них написала однополчанка Наталья Меклин:
Нет, не сгорела ты
в пламени быстром
Факелом ярким пылая в ночи,
а унеслась ты
в межзвездные выси —
там твое сердце
большое стучит.
Там, среди звезд,
ты летишь бесконечно.
А на земле на горе Митридат,
имя твое записали навечно
среди погибших
под Керчью солдат.
Ах, как ты рано
ушла безвозвратно…
Но, обернувшись
одной из планет,
ты посылаешь
на землю обратно
Малой Планеты
немеркнущий свет.
На протяжении длительного времени Евгения Руднева вела дневники. Эти дневники впервые были изданы в 1955 году. Тоненькая книга в 120 страниц называлась «Пока стучит сердце». С тех пор она ни разу не переиздавалась и вышла только в 2015 году в серии «Георгиевская ленточка» издательства «РИПОЛ классик».
Издание отличается от первоначальной версии. Дневники и письма охватывают 10 лет ее жизни — с 1934 по 1944 годы. Это чисто личные записи, размышления, рассуждения для самой себя. После гибели Жени, ее родители раздали многие тетрадки с записями в разные школы, пионерские дружины, названные ее именем. Восстановить это все практически невозможно. Пропали дневники с 1940–41 гг.
Издала книгу та самая Ирина Ракобольская, о которой я уже говорил. Всю войну она провоевала бок о бок с Евгенией, а после окончания войны стала профессором физики, преподавала в МГУ, занималась космическими лучами. Умерла в 2016 году, в 96 лет.
Все, что смогла собрать Ракобольская, в том числе и письма, опубликовано единой канвой в книге. Она также дополнила книгу своими комментариями, воспоминаниями, чтобы обстановка стала понятнее, добавила фрагменты из того, что написано о Жене ее однополчанами.
Герой Советского Союза Ирина Чечнева в 1978 году издала книгу о своей боевой подруге «Повесть о Жене». Константин Симонов так отозвался о книге: «Книга… о юных, нежных, сильных дочерях своего народа, которой поистине может гордиться такими дочерьми, никак не меньше, а, может быть, даже больше, чем самыми лучшими из своих сыновей».
Найдите эти книги и прочтите. Не пожалеете.
Валерий ГРОМАК
военный обозреватель «НВ»
НА СНИМКЕ (в летном шлеме): Первая должность Евгении Рудневой в полку при прибытии на фронт — штурман биплана У-2.
