14 лет назад был потоплен атомоход «Курск». На чьей совести души погибших подводников?
12 августа 2000 года в 11 часов 28 минут норвежские сейсмологи зарегистрировали взрыв в Баренцевом море, где российский Северный флот проводил крупномасштабные учения.
Спустя 2 минуты 15 секунд раздался второй, гораздо более мощный взрыв, сравнимый по силе с небольшим землетрясением… Как мы теперь знаем, в это время по отсекам подводного атомохода «Курск» пронесся смертоносный смерч. Он крушил переборки и закручивал толстенную сталь в завитки, срывал механизмы и паропроводы, сжигал электрощиты…
Пусть это кощунственно звучит, но тем из подводников, которые погибли сразу, повезло. Агония других 23-х моряков кормовых отсеков, которые при взрыве уцелели, длилась несколько дней: они остались в подводном гиганте длиной 154 метра и водоизмещением 18 тысяч тонн на глубине 108 метров в темноте, без кислорода и почти без надежды…
События на Украине как-то отодвинули на второй план эту трагедию 14-летней давности: в день гибели 118 подводницких душ о них вспомнят разве что родные, близкие, друзья. Власть имущим сегодня не до них. Мы ждем правды о гибели «Курска». А она должна, обязательно должна всплыть. Если не сегодня, то завтра. Не в этом году, так в будущем. Через пять, десять или пятьдесят лет.
Ведь еще до подъёма погибшего атомохода появились версии, что трагедия произошла из-за неподготовленности экипажа, из-за взрыва экспериментальной парогазовой торпеды, находившейся на борту «Курска». Обнародованная информация была крайне противоречива. Но что поразило в то время, так категоричность, с которой Москва — задолго до окончания расследования! — отмела возможность столкновения с иностранной подводной лодкой, и тем более вероятность того, что «Курск» был атакован противником.
А именно к этой версии склоняются родственники погибших на «Курске». В телерепортажах во время поисково-спасательной операции камера четко зафиксировала на правой носовой оконечности «Курска», в районе второго отсека, огромную вмятину, направленную к носу… Командующий в то время Северным флотом адмирал Вячеслав Попов упоминал, что на корпусе затонувшего атомохода в районе второго отсека обнаружен след от сильного динамического удара… Еще более откровенно выразился главком ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов. Сразу после катастрофы он утверждал, что «имеются признаки крупного и серьезного столкновения».
В первые дни после аварии, когда информацию в СМИ еще не взяли под жесткий контроль, промелькнуло сообщение о некоем светло-зеленом спасательном буе, замеченном неподалеку от затонувшего «Курска». А ведь на российских подлодках используют только бело-красные буи.
Кстати, когда по тревоге в воздух были подняты две противолодочные эскадрильи, самолеты обнаружили масляные пятна по курсу, которым «уползала» с места происшествия неизвестная подводная лодка. Естественно, подозрение пало на американцев и англичан, чьи субмарины крутились поблизости.
Англичане тут же с возмущением потребовали от российской стороны предоставить доказательства, а вот американская сторона протестовала не так рьяно. Будто опасалась, что россияне могут ответить. Ведь, как заявил заместитель начальника Генштаба Вооруженных Сил России генерал-полковник Валерий Манилов, «при проведении операции по спасению экипажа «Курска» в 50 мет-рах от него на грунте российские спасатели нашли нечто, похожее на ограждение боевой рубки, устанавливаемой на подводных лодках США и Великобритании». А министр обороны России Игорь Сергеев, выступая по телевидению 16 августа 2000 года, сказал, что «Курск» подвергся тарану…
То есть, уже в первые дни все было предельно ясно, но затем лица, облеченные властью, постарались максимально запутать ситуацию. И через два года появился официальный отчёт генпрокурора Устинова: в 11 часов 28 минут 26 секунд по московскому времени произошёл взрыв торпеды 65–76А («Кит») в торпедном аппарате № 4. Причиной взрыва стала утечка компонентов топлива торпеды (пероксид водорода). Через 2 минуты пожар, возникший после первого взрыва, повлёк за собой детонацию торпед, находившихся в первом отсеке лодки. Второй взрыв привёл к разрушениям нескольких отсеков подводной лодки.
Но немало пищи для размышлений дали снимки многоцелевой американской подлодки «Мемфис», которая осенью 2000-го вернулась из похода в Баренцево море на свою базу в Норфолк. На снимках четко видно, что ее носовая оконечность отсечена, отрезана, загерметизирована… На определённые размышления наводит и секретность разговора 16 августа, в разгар поисково-спасательной операции, между Владимиром Путиным и Биллом Клинтоном. А уже 17 августа — на пятый день после катастрофы! — в Москву прилетел инкогнито, на частном самолете, директор ЦРУ Джордж Тенет… Не прошло и месяца, как Клинтон объявил, что США отказываются от планов развертывания национальной системы противоракетной обороны. Кроме того, Америка списала России старые долги и предоставила кредит в 10 миллиардов долларов…
А откуда взялась внушительная сумма на длительную операцию по подъему тел погибших и корпуса подводного крейсера? Почему Верховный Главнокомандующий не принял отставку министра обороны и главкома ВМФ? Почему не названы имена виновных? Если в кратчайшие сроки удалось построить надводное сооружение для подъема «Курска», то почему нельзя было поднять атомоход вместе с первым отсеком? Зачем его непременно надо было отрезать, затягивая сроки подъема, рискуя не уложиться до начала осенних штормов? Кому позарез нужно было взорвать первый отсек, разнести его в куски на глубине 108 метров?
Вопросы, вопросы, вопросы… Увы, вразумительных ответов на них нет до сих пор.
Тогда, в августе 2000 года, командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов с экрана телевизора на всю страну выразил соболезнование семьям погибших подводников, извинился перед ними и пообещал посмотреть в глаза тому, кто виновен в трагедии «Курска»… Два года назад в администрации Североморска, выступая перед семьями погибших подводников атомохода, Вячеслав Алексеевич вспомнил: «Я выполнил свое обещание, посмотрел ему в глаза. Но назвать этого человека пока не могу…»
Валерий ГРОМАК
капитан 1 ранга в отставке
военный обозреватель «НВ»
