Горько, что и сегодня самое драгоценное наследие предков нуждается в защите. Причем, не от иноземного врага, а от собственных чиновников
Тревожная новость: в школах собираются ввести новый предмет, как писать резюме.
Что предмет нужный, никто отрицать не станет — в третьем тысячелетии без резюме никуда. Собираешься стать губернатором, пиши резюме. Метишь в президенты — без резюме и не мечтай, объясни на страничку, кто ты такой и почему именно ты годишься в вожди великой державе. Претендуешь на должность дворника, и тут резюме: объясни, лучше всего на английском, почему именно тебя должны приставить к метле, совку и лопате, чем ты достойней тысячи конкурентов. Эпоха требует, и спорить с ней бесполезно.
Так что же тут тревожного?
Тревожно, за счет чего в перегруженных учебных планах норовят выкроить время для новой полезной дисциплины. Гадать не приходится, инициаторы нововведения уже объявили: за счет отечественной литературы. Конкретно — за счет классики. Современным малолетним россиянам вполне достаточно для изучения родимой словесности освоить один роман Толстого, один Достоевского, а также четыре рассказа Чехова. Ни Лев Николаевич, ни Федор Михайлович не умели писать резюме, вот пусть и потеснятся ради блага потомков. Необходимость резюме бесспорна, а пользу классики еще надо доказать. Если, конечно, получится.
Я, во всяком случае, попробую.
В этом году мы отмечаем столетие революции. Все слои населения вспоминают своих героев. Бывшая прокурорша, нынешняя депутатша госпожа Поклонская защищает от наветов последнего русского императора. Она убеждена, что сама мысль о том, что еще до трона будущий государь имел связь с красивой балериной, глубоко греховна — мол, Николай Александрович был то ли ангел, то ли евнух, и нетоварищеским отношением к женщине никогда не страдал. Я же хочу вспомнить добром другого героя семнадцатого года — Владимира Ильича Ленина. В каких бы жестокостях его ни обвиняли, одна его заслуга перед Россией бесспорна.
Двадцатый век в нашей истории был страшен. В начале — две проигранных войны, три революции, еще одна, самая разрушительная война, гражданская. Потом, до середины века, жесточайшая диктатура, даже не большевистская, а сталинская, кровавая, с разорением деревни, смертоносными волнами голода, избиением интеллигенции, репрессиями, унесшими миллионы жизней. Вторая мировая, еще тридцать миллионов жертв, а после победы новый вал репрессий… Причем, изуверская власть уничтожала не кого попало — под нож шли самые независимые, самые мыслящие, самые творческие люди.
По любой логике эта отрицательная селекция не могла не привести к гибели страны — не государства, а именно страны, ее народа, ее исторической памяти, ее традиций. Но Россия не погибла. Почему? Что позволило ей сохраниться?
Наверное, причин было несколько. Но главная, на мой взгляд, была напрямую связана с личностью Ленина.
Вождь революции был вполне образованным человеком. Он свободно владел несколькими языками. А, главное, как личность он сложился на богатейшей русской культуре, прежде всего, на классической литературе. В его статьях и письмах множество ссылок на Пушкина и Гоголя, на Некрасова и Салтыкова-Щедрина, на Чернышевского и Писарева, на Чехова и Горького. Его статьи о Герцене и Толстом по-настоящему интересны — можно не соглашаться с его выводами, но нельзя не оценить глубину и парадоксальность суждений.
В большевистской России, еще до того, как сложился культ Сталина, существовал культ Ленина. Да и Сталин, при всей его болезненной амбициозности, до последних своих дней довольствовался титулом великого продолжателя дела Ленина. Писал о себе — «Сталин это Ленин сегодня». Как и Владимир Ильич, он считал себя обязанным любить и почитать русскую классику — юбилейные торжества в честь Пушкина, Гоголя, Толстого или Горького становились всенародными праздниками. Сталин не слишком охотно выходил на публику, все же русский язык не был для него родным. Но почти во всех его речах содержались цитаты из великих писателей или, как минимум, ссылки на них. Скорее всего, не сам подбирал, ученые помощники, но задание давал сам. Литературная классика подробно изучалась в школе. Так что весь народ, в большей или меньшей степени, воспитывался на отечественной литературе. Сатрапы государства слой за слоем уничтожали культурную и научную интеллигенцию, но русская классика, согласно школьным программам по литературе, ежегодно выпускала в жизнь думающих, творческих, порядочных молодых людей. Ведь во все эпохи, начиная с Пушкина, наша литература по сравнению с казенным официозом оказывалась в государстве диссидентом — инакомыслие было ее непременной чертой. Булгарины призывали любить власть, а русская классика учила любить народ. Когда Сталин восстановил в России крепостное право, Тургенев, Некрасов и Толстой, не говоря уже о Чернышевском и Герцене, всей мощью ума и таланта звали Русь к топору. Китайский диктатор Мао оказался последовательней Сталина — он стремился полностью уничтожить культуру, превратить сознание народа в чистый лист, чтобы без помех писать на нем нужные власти иероглифы.
Ленина справедливо упрекают в разных жестоких традициях. Но от него идет одна благородная: уважение к родной литературе. Именно эта традиция спасла Россию в страшном двадцатом веке.
Когда нынче иные политики предлагают ввести в школе специальные уроки патриотизма, я не сомневаюсь, что искать место в школьных расписаниях они тоже станут за счет русской классики. Им ведь не докажешь, что лучшие учителя патриотизма Лермонтов и Блок, Цветаева и Бунин, Твардовский и Галич, Окуджава и Евтушенко. «Мы сохраним тебя, русская речь…», — клялась Ахматова во время войны. Горько, что и сегодня самое драгоценное наследие предков нуждается в защите. Причем, не от иноземного врага, а от собственных чиновников.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
