Мы пытаемся менять законы не только юридические, но и законы природы. О том, какие плоды пожинаем и какие последствия ждут нас в ближайшем будущем, рассказал доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент РАН Алексей ЯБЛОКОВ.
Бизнес — плохой советчик
— Алексей Владимирович, пару десятилетий назад вы придумали термин «деэкологизация страны». Что-то изменилось за это время?
— Все законы в области природоохраны изменились в худшую сторону, например Лесной и Водный кодексы. Зеленые, лесники, ученые — все в один голос вопили в 2005–2006 годах: «Нельзя принимать такой закон!» Но власть нас не услышала. Ввиду очевидного краха выбранного антиэкологического пути развития лесного хозяйства даже президент Владимир Путин заявил, что надо совершенствовать Лесной кодекс. Однако под флагом такого «совершенствования» (а принято уже более 150 поправок кодекса — частично восстановлена авиалесоохрана, прибавилось лесников) все время делаются попытки разными способами ослабить и без того слабую охрану лесов. Минприроды предложило разрешить капитальное строительство в лесах и огородить такие территории под благородным лозунгом «развития рекреации». Типичный пример того, как красивые слова скрывают противоположный смысл действий.
Все изменения в законах, о которых я говорю, принимались в угоду бизнесу. И главным советчиком правительства по экологии стала теперь не Академия наук, а Торгово-промышленная палата.
— В 2008 году вы говорили, что уже наступила точка невозврата, что климат меняется. Это происходит на наших глазах. Какие факторы влияют на состояние планеты?
— Начиная с 1990 года Межправительственная группа экспертов по изменению климата опубликовала пять оценочных докладов, обобщающих многие тысячи национальных наблюдений по изменению климата. В первом докладе влияние человека на изменение климата оценивалось как «вероятное», в следующем — «более чем вероятное», в последнем — «несомненно связанное с деятельностью человека». На территории России, особенно в ее северной части, эти изменения идут быстрее, чем в среднем по миру.
С одной стороны, мы участвуем в работе межправительственной группы экспертов, у президента даже есть советник по вопросам изменения климата. С другой — Путин говорит, что изменения климата могут быть благоприятными для России. Отсюда полное невнимание к разработке мер по смягчению последствий изменения климата. Это, кстати, еще одно доказательство экологической близорукости власти. После нас хоть потоп — в буквальном смысле слова. Питер, например, до сих пор не начал разрабатывать планы адаптации к происходящему подъему уровня Мирового океана (в середине XX века — по 1,5 мм в год, за последние десятилетия — по 3 мм, в последние годы еще больше). Через полсотни лет уровень океана будет выше на 30–40 см.
Прогноз на конец столетия — подъем до 120 см.
Половина видов флоры вот-вот исчезнет
— Как меняется планета с точки зрения населяющих ее видов?
— Считается, что изменения климата — самый серьезный вызов человечеству. Я же считаю, что самый серьезный и, похоже, непреодолимый вызов — по последствиям, по масштабу необходимых действий — это изменение облика планеты, сокращение ее биоразнообразия.
По расчетам ученых, к середине столетия мы потеряем — только вдумайтесь! — половину всех видов растений. Биоразнообразие — это жизнеобеспечивающая система. Это состав воздуха, которым мы дышим. Состав пресной и морской воды. Это плодородие почв. По экспертным оценкам, численность животных сократилась в 1970–2010 годах на 52%, а в пресных водах — на 76%. Численность вида еще можно восстановить, а вот исчезнувший вид восстановить невозможно. Ежегодно исчезают от 100 до 1000 видов. И этот темп растет.
Мы насытили биосферу глобальными и вечными загрязнителями. Глобальные — те, что, будучи выброшены в одном месте, распространяются всюду. Африканские пестициды находят в жире байкальского тюленя. Ртуть от выбросов угольных электростанций — в теле тихоокеанских тунцов. ДДТ из Средней Азии — в яйцах пингвинов. Черный углерод от сибирских лесных пожаров — в Чикаго. Мельчайшие частицы с загрязнителями поднимаются потоками воздуха и распространяются по всей планете.
А вечные загрязнители — это те, которые сохраняются столетиями, тысячелетиями. Например, огромное количество долгоживущих радионуклидов было выброшено в атмосферу во время атомных испытаний в 50-е годы. Они влияют и будут влиять на все живое, прежде всего на увеличение уровня мутаций, портя наследственную информацию.
Сейчас в мировом регистре химических веществ более 100 млн веществ и соединений (добавляется около 15 тысяч ежедневно). В биосферу ежегодно попадает не менее 150 тысяч антропогенных веществ (в том числе 2–3 тысячи новых). Подавляющая часть из этих загрязнителей не проанализирована с точки зрения их опасности для человека. Поэтому не приходится удивляться, что 70 лет назад у молодого мужика было в среднем 80 млн сперматозоидов в одном кубическом сантиметре семенной жидкости, а сейчас — только 40 миллионов. Все большее число мужчин не могут стать отцами.
— Сказываются ли на нас последствия Чернобыля?
— Вышло уже несколько изданий коллективной монографии «Чернобыль: последствия для человека и природы». В нашей книге огромное количество фактов, которые говорят о более серьезном влиянии чернобыльских выбросов, чем официально признается. Но эксперты Комиссии ООН по радиационной защите говорят нам: «А вы докажите, что это именно чернобыльские радионуклиды повлияли, а не страх перед радиацией или лучшая выявляемость болезней в результате специальных обследований». Но как это можно доказать? Все люди различаются по радиочувствительности, по вкусам (сколько пьют молока и едят овощей и других продуктов). Невозможно установить, сколько каждый подхватил «горячих частиц» — микроскопических частиц топливного сплава, не улавливаемых обычной дозиметрией. Но если сравнивать заболеваемость на чистых и радиоактивно загрязненных территориях, то различия очевидны не только по ракам, но и по катарактам, врожденным порокам развития и младенческой смертности.
Красная книга только на бумаге
— Если вернуться к теме исчезновения видов, то Красная книга воспринимается всерьез?
— Наша Красная книга (в отличие от международной) имеет нормативный характер. Если какой-то вид включается в Красную книгу России, то его нельзя добывать, нельзя нарушать места его обитания. Это очень серьезное требование для всякой экологической экспертизы (нельзя получить положительное заключение на проект). Но часто, к сожалению, все эти запреты остаются на бумаге…
Хотя в среднем по миру исчезновение видов более значительно, чем в России. Например, в коралловых рифах и тропических лесах на маленькой площади живет множество разных видов, и любые нарушения среды ведут к их гибели. У нас же огромные площади c невысоким видовым разнообразием. Скажем, береза растет и в Магадане, и в Калининграде. Но по региональным Красным книгам видно, что число видов, которые попадают в категорию исчезающих или исчезнувших, растет. Хотя общее число видов, внесенных в Красную книгу России, при этом может уменьшаться. Потому что когда-то в нее включали некоторые виды «на всякий случай». Думали, что он редкий.
Но и без статистики Красной книги внимательному наблюдателю видно, что в европейской части России меньше становится дневных бабочек, меньше певчих птиц, ящериц.
В Европейском союзе и Северной Америке всерьез обеспокоились судьбой пчел, шмелей и других насекомых-опылителей. Их стало заметно меньше из-за применения пестицидов. А ведь от опыления чуть ли не на 20% зависит урожайность сельскохозяйственных культур.
Марина ЛЕПИНА
NB!
КСТАТИ. В биосферу ежегодно попадает не менее 150 тысяч антропогенных веществ, в том числе 2–3 тысячи новых. Подавляющая часть из этих загрязнителей не проанализирована с точки зрения их опасности для человека.
