Сорок лет назад петербургский предприниматель создал вместе с единомышленниками лагерь для «трудных», продолжая и по сей день развивать заложенные им самим традиции
Богатыра растил дед-фронтовик, который читал Коран на арабском языке и, главное, по жизни придерживался его постулатов. Главный из них — не бросай слабого в беде. Вот почему судьба горца так тесно переплелась с судьбами ленинградских подростков, контакт с которыми бизнесмен, доктор экономических наук Капаров поддерживает по сей день.
Став в начале 90-х активным субъектом рынка, Богатыр Капаров пережил и фазы «первичного накопления капитала», и дефолт 1998-го, и рейдерские атаки текущего времени, в ходе которых он не раз спасал трикотажную фабрику «Красное знамя» от банкротства, а сейчас вынашивает планы приступить к восстановлению производства отечественного трикотажа в рамках программы импортозамещения.
Как человек, сформированный советским временем, наш герой убежден: предпринимательство в России может быть уделом людей порядочных и патриотичных, воспитанных как в лоне Ислама, так и Православия, других религий. Ведь любая из них, если присмотреться, способствует продуцированию настоящей, а не декларируемой «диктатуры закона», реализуемой на основе понятия «справедливость»
Служить бы рад…
Он настоящий горец с предметно очерченным кодексом чести, где широта натуры — не преграда для просчитанной прагматики, а данное слово — крепче стали. Мы знакомы много лет, и мне трудно ответить на вопрос, что чаще цитирует Богатыр Мухтарович — Коран или Библию, исходя из того, что Бог един, и что не столько молитва определяет приверженность вере, сколько дела и поступки человека.
Этому учил его дед, Капар Богатырович Авзаев, который пришел с фронта на двух костылях и по этой причине не мог, в частности, вместе со всеми отправлять намаз. Однако это не помешало Капару, представителю самой уважаемой в горах профессии (он был инженером-строителем, прорабом), выучить, помимо латыни, русского и арабского, родные кумыкский и даргинский языки. С главными вопросами бытия дед разбирался досконально, читая священные книги разных народов в оригинале. Ортодоксом, однако, не был, посещению мечети предпочитал чтение. И учил маленького внука, оставленного на его попечение, что не слова составляют сущность человека, а дела его.
Уроки деда не прошли даром. Проживший большую часть жизни на берегах Невы и сделавший карьеру крупного руководителя, в середине 90-х Богатыр Мухтарович навестил родные края, выкупил гостиницу в центре села Новокаякент, провел в ней евроремонт. Двухэтажный отель с прилегающими к нему 29 сотками «тянул» на немалые деньги. Но в одно хорошее утро случился у Богатыра Мухтаровича примерно такой разговор с главой администрации района (ставшим позднее зампредом правительства Дагестана):
— Ну что, Богатыр, продашь нам гостиницу? А то ведь без нее у района мало шансов на развитие…
— Нет, — ответил собственник из северной столицы. — Откуда у вас такие деньги, районный бюджет и без того трещит по швам. Я отдам вам гостиницу в аренду подешевле на 15 лет, а арендную плату прошу перечислять малоимущим и участникам войны по списку, согласованному со мной.
Вообще, неординарные решения и бескорыстие издавна служили попутчиками его натуры. В 1964-м, когда был секретарем «первички» в одном из ПТУ Каспийска, его комсомольская организация заняла по ряду позиций первое место в России. И Капарову предложили целевое направление в Москву, в Баумановское училище. Но он отказался, предложив поискать более достойных кандидатов. В 1971-м после окончания техникума со 100-процентным «красным дипломом» (ни одной «четверки» за все годы учебы; три изобретения по тракторам и сельхозмашинам) он уехал работать главным механиком в отдаленный горный колхоз. Когда пришло время идти служить в армию, ему предлагали воспользоваться бронью как победителю многих соревнований по вольной борьбе, но талантливый спортсмен Богатыр Капаров выбрал местом службы Байконур.
Редкий патриот своей малой родины! Одним из первых создал в Петербурге малое предприятие, переросшее затем в крупное.
Это была фирма «Леда» (название расшифровывалось как «Ленинград — Дагестан»), поддерживающая тесные связи с прикаспийской республикой. Занималась она в основном экспортом нефти плюс обеспечивала углем всю Ленинградскую область и республику Дагестан.
Пацаны — они и в лагере пацаны
Спасибо деду: уже в 7–8 лет стал приучать смышленого внука (он рос у него под присмотром без родителей) к разным строительным ремеслам, а в неполные 11 Богатыр нанялся на стройку к Капару Богатыровичу. Начал с ученика плотника, затем освоил специальности столяра, каменщика. Все удивлялись, когда мальчишка заделался классным жестянщиком и получил вскоре высший, 5 разряд: не всем взрослым мужикам давалась в руки эта непростая специальность. В 15, после курсов мастеров, он уже командовал крупным строительным цехом при районном сельхозобъединении. В армию ушел специалистом на все руки.
После «дембеля» приехал в Ленинград, устроился на «Гознак». Тогда, на рубеже 70-х годов прошлого века, государство не бросало ребятню из незадавшихся семей на произвол судьбы. В Ленинграде вовсю разворачивалось шефство предприятий над трудными подростками. На фабрику пришла разнорядка: выделить воспитателей для летнего лагеря «Прометей». Капаров легко согласился поучаствовать в летнем десанте: «трудных» он не боялся, и вообще за свою недолгую на тот момент жизнь уже знал, что «трудными» бывают только взрослые.
Приехав на место дислокации, что неподалеку от поселка Богатыри (надо же — какое совпадение: Богатыр в Богатырях!), наш комиссар перво-наперво сам влюбился в край белых ночей и несчитанных озер. И взял все это в свои союзники в деле перековки подопечных — колючих, с недоверчивыми взглядами пацанов, привыкших просчитывать потенциальную угрозу, исходящую от всякого взрослого. Но в лагере «Прометей» воспитатели были другими. И все хотели быть похожими на основателя лагеря, выпускника Военмеха Сергея Алексеева.
Алексеев стал событием в жизни Капарова. Остается другом по сей день, хотя жизнь давно уже перенесла его в самые высокие наробразовские кресла. Как они вместе все тогда закрутили! Сразу 250 мальчишек вывезли на необжитой остров на озере Богатырское — масштабы риска себе представляете? Откуда эти смелость, размах, вера в то, что все получится?
Из беседы с Капаровым:
— Дело не в смелости. У людей в те годы еще не атрофировались такие забытые ныне качества, как энтузиазм, альтруизм, чувство локтя. Те, кто из года в год работали в «Прометее» на общественных началах с Алексеевым, а потом и со мной, не называли себя людьми с «активной жизненной позицией». Они просто не могли пройти мимо чужой беды. А ведь у нас что ни мальчишка, то какая-нибудь житейская драма — неполная семья, отсутствие жесткой отцовской руки. Вот почему мы разрешали парням, хотя это и резало слух многочисленным проверяющим, обращаться к нам на «ты». Представляете, как отзывалось на эту «островную педагогику» мое по сути сиротское детство?
Демократия на острове выражалась отнюдь не только в слове «ты» по отношению к воспитателям. Здесь в деталях, порой со спорами до хрипоты, на ежедневных планерках обсуждался характер трудового наряда на завтра и список сегодняшних ударников. Большинством голосов решался вопрос о том, быть ли вечером дискотеке или лучше всем вместе посидеть у костра. Была одна смена, когда из города поступила партия особо «трудных»: они не хотели никому подчиняться, выражались в основном на ненормативной лексике и всячески отлынивали от работы. Их пытались рассеять по разным отрядам. Но они снова сбивались в стаю и затевали какую-нибудь бузу.
Капарову в конце концов это надоело, он пришел к начальнику лагеря и сказал: отдай этих бунтарей под мое начало, попробую сделать из них отряд, при этом обязанности замначальника лагеря с себя не снимаю. «Островитяне» — так пацаны себя назвали. Ну и веселая жизнь у них началась! Капаров им сказал: в работе мужчина себя жалеть не должен. И давай их гонять: в карьерах, на строительстве лагерного стадиона, на благоустройстве территории они очень скоро заняли лидирующие позиции. Когда на линейке Алексеев подводил итоги дня и объявлял: «Островитяне» впереди», лесные дали оглашало ураганное «ура!» некогда отъявленных лентяев и хулиганов. Из лагеря они уезжали с грамотами и подарками. И долго, долго прощались с Капаровым, бася на прощанье: «До будущего лета, Батя!».
Но иногда наставники проявляли не всем понятную жесткость. В лагере знали, что на «Ленфильме» собираются снимать художественную картину «Пацаны» про их, прометеевцев, жизнь на острове. Только имена в сценарии другие. Начальника лагеря там, к примеру, ребята звали Пашей и на «ты», и он был «списан» как прототип с двух главных лагерных авторитетов — Алексеева и Капарова. Многое «подсмотрел» в «Прометее» сценарист, въедливый такой дядечка с понимающими глазами. Приезжала режиссер Динара Асанова, та самая, что поставила культовый фильм «Не болит голова у дятла». И они просили у руководителей «Прометея» разрешения снимать картину прямо в самом лагере. Ребята тоже этого хотели — интересно же посмотреть, как снимается кино.
Но Алексеев с Капаровым объяснили, что они тут не для рекламы воюют за мальчишек, незачем лихорадить лагерную жизнь. Пришлось киногруппе строить по соседству копию с оригинала, благо не нужно было заказывать дорогой реквизит: палатки разбили да поставили дощатый навес для столовой.
Однажды Алексеева назначили заведующим РОНО Ленинского района Ленинграда — и это стало сенсацией. Впервые на столь высокую должность был приглашен не педагог по специальности, а талантливый практик, выпускник ленинградского Военмеха. Лагерь ликовал. Освободившуюся должность начальника лагеря занял Капаров и 7 лет вел «Прометей» от победы к победе. Параллельно он учился на экономическом факультете Ленгосуниверситета, затем в аспирантуре. Мальчишек своих не бросал даже зимой: в переулке Советском открылся подростковый клуб «Прометей».
Ну а летом снова отправлялся на ставший родным остров. Год от года лагерь стал заметно меняться, все больше приобретая черты ухоженного парка или современного кемпинга: место палаток заняли небольшие уютные коттеджи, грамотно вписанные в лесной ландшафт, а рядом выросли две бани: русская и финская, построенные своими руками. И какой же был конфуз, когда приехавшие в очередной раз комсомольские функционеры вознамерились попариться было вперед мальчишек! «Вы кто такие? — сказал Капаров. — Сначала парятся пацаны. Вы — после».
«Прививка» эта прометеевская осталась на всю жизнь: Капаров по-прежнему верит в бескорыстную мужскую дружбу и в безграничные возможности коллективного сложения сил.
На переломе
Волей обстоятельств новый генеральный директор Богатыр Мухтарович Капаров оказался у руля текстильной фабрики «Красное знамя» в 1996 году. Предприятие было приватизировано, и его уже пару раз пытались обанкротить. А ведь еще не так давно ведущее текстильное производство отрасли выпускало в сутки 65 тысяч штук трикотажных изделий, 300 тысяч пар чулков-носков, более 6 тонн технического полотна и перерабатывала около 30 тонн пряжи.
Из беседы с Капаровым:
— Понимаете, когда не нарушен естественный ход вещей в функционировании экономики, легче добиваться запланированных результатов. Фабрика Керстена вплоть до 1917 года была эталоном организации труда. Потом она была национализирована и продолжала оставаться одним из ведущих трикотажных производств, обслуживающих госзаказ Минобороны. На протяжении всей своей полуторавековой истории старые стены «фабрики Керстена» были связаны с армией и флотом: в начале прошлого века 74 процента всей продукции составляли военные заказы. Кстати, во времена СССР только здесь производились любимые не только на флоте тельняшки, причем 16 видов!
В 1991 году произошел слом старого строя, был объявлен переход в рыночную экономику. Но как ее строить, когда рушились прежние экономические устои и отменялись такие понятия, как госплан, госзаказ, социальная защищенность, никто толком не знал. Все мы, производственники «старой школы», были выбиты тогда из колеи.
«Красное знамя» в 1995–96 годах отгрузило товаров по госзаказу, а по тогдашнему бухучету сразу после отгрузки начисляли налоги. 9 млрд 500 млн рублей налогов! Заказчик расплатиться по известным причинам не мог, а пени-то на эти налоги уже «капали». Начали нарастать, как снежный ком, долги, пошли штрафные санкции.
Государство само загоняло свою промышленность в патовую ситуацию.
Лихорадило не только отдельные предприятия, но и целые отрасли, не в последнюю очередь текстильную. Время показало, что в условиях новой экономической политики наша непритязательная легкая промышленность, никогда особенно не гнавшаяся за мировой модой, стала первой и самой легкой добычей кризиса. Она сдала свои позиции практически сразу же после того, как в страну хлынул дешевый крикливый импорт и стало понятным, что конкуренции при всем желании не выдержать.
Введение экономических санкций по отношению к России, по мнению Капарова, должно восстановить в правах трикотажное производство, которое он собирается возродить под прежним именем на землях неподалеку от Царского Села. До ухода фабрики из центра города несколько лет подряд свои руки тянули к «Красному знамени» черные рейдеры. Основной объект внимания рейдеров — предприятия, приватизированные в 1990-е годы, имеющие много недвижимости. Вот почему под прицелом в свое время оказалась трикотажная фабрика на Петроградской стороне, имущество которой пришлось продать за долги.
Из беседы с Капаровым:
— Знаете, я иногда вспоминаю Библию: …и наступят времена, и брат пойдет на брата… До чего же быстро произошел слом старой системы координат, в которой человек человеку был на самом деле брат. И это, может быть, самая большая наша общая потеря. Даже в правоохранительные органы попали «узаконенные» рэкетиры, которые мешают власти создать стабильную, ритмично развивающуюся экономику. Cам я входил когда-то в жизнь с совершенно другим ощущением и хотел бы оставить его в наследство детям и внукам.
Надежду на лучшее внушает и тот факт, что далеко не все люди в правоохранительных органов продажны. Есть среди них профессионалы с четкими представлениями о чести и служебном долге. Они хорошо понимают, в каких тяжелых обстоятельствах хозяйствуют сейчас руководители предприятий. История последних лет борьбы за «Красное знамя» сплотила вокруг нас настоящих подвижников своего дела, ожидающих восстановления фабрики.
…Однажды в «Прометее» в самый канун летнего заезда сгорела столовая. Что было делать — звонить в Ленинград, требовать помощи, ждать приезда шефов? Строители сказали: построим за три месяца. И тогда начальник лагеря Алексеев вызвал Капарова, озадачив вопросом: а в два раза быстрее слабо?
Он хорошо знал, кого в этом коллективе можно взять «на слабо». «За неделю построю», — ответил Богатыр, прервав летнюю сессию (он тогда учился в университете). Собрал самых проверенных хлопцев, в том числе из бывших «островитян», организовал из них специализированную бригаду строителей — и пошли пацаны стучать топорами, только щепки летели! В пику нытикам и маловерам сдали под ключ новый пищеблок через семь дней. Задуманный как времянка, он прослужил верой и правдой 10 лет. Все, что ни делал Капаров, он делал с большим запасом прочности.
А сейчас его самого время испытывает на прочность. За поддержкой Богатыр Капаров нередко обращается к священным книгам, к которым когда-то приобщил его дед. Кроме того, по роду своих занятий он нередко общается с представителями разных конфессий (дружил с египетским послом, с представителями европейского, иракского, индийского истэблишмента), и давно уже придерживается мнения, что Бог един, а разные его ипостаси — суть проявление этнических различий.
Из беседы с Капаровым:
— По вере я, конечно, мусульманин. Но ко всем религиям отношусь с равным уважением, и ищу между ними не разницу, а общность. Слово «Аллах» переводится как «Бог», это о многом говорит. Не противостоять друг другу надо, а уважать традиции разных народов. В свое время страна Советов была богата талантливыми людьми многих национальностей, самыми красивыми женщинами тоже были наши, причем массовым порядком. Мы разные, но страна у нас одна.
Россия — наш общий дом, и мы должны сберечь Державу для будущих поколений.
Федор ПРОСКУРИН
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
