Она была как деревце: тоненькая, стройная до старости, гибкая под ветрами. И в любом лесу или роще всегда — наособицу…
(Окончание. Начало — в № 28, 2014 г.)
15. «Не похороните живой!..»
Из письма Цветаевой — поэтессе Вере Меркурьевой. «Москва меня не вмещает. Мне некого винить. И себя не виню… это судьба… Я не могу вытравить из себя чувства — права… Мы — Москву — задарили. А она меня вышвыривает: извергает. И кто она такая, чтобы передо мной гордиться?.. С переменой мест я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня — все меньше и меньше… Остается только мое основное нет…»
8 августа 1941 года от причала Речного вокзала отошел пароход «Александр Пирогов». Он был еще «колесный», из того еще, старого времени, откуда была и Цветаева. Но отплывала она на нем в свое будущее — в вечность: «Я ведь знаю, как меня будут любить через 100 лет».
Ровно через 23 дня, 31 августа, в далекой Елабуге покончит с собой. Повиснет в петле в том самом синем фартуке, который, вернувшись в СССР, надела, как хомут. «За царем — цари, за нищим — нищие, за мной — пустота…» Вселенская пустота. Не она в петле повиснет, нет, земной шар — можно ведь и так сказать — повис у нее под ногами. Ее вертикаль, пусть и так, но победила равнину мира.
За пять минут до смерти напишет: «Не похороните живой! Проверьте хорошенько!» Последние слова, доверенные бумаге. А за три дня до смерти скажет: «Ничего не умею». И как о чем-то бесконечно далеком вспомнит: «Раньше умела писать стихи, но теперь разучилась». Конечно, разучилась, ведь стихи, «княжество слов», как сказал кто-то, «пишутся неоскорбленной частью души». У нее, у царицы поэзии, не часть — вся душа была истоптана уже сапогами обид, унижений и гнева…
«Мурлыга! — написала в прощальной записке сыну. — Прости меня, но дальше было бы хуже. Я <…> это уже не я. Люблю тебя безумно. Передай папе и Але — если увидишь — что любила их до последней минуты и объясни — попала в тупик…» Оставила еще два письма тем, кто в последний раз предал ее уже в Елабуге, — писателям. Хотя и им, и даже нам могла ответить одной, уже вбитой в историю фразой: «Между вами, нечеловеками, я была только человек!..»
Первый человек в литературе, в поэзии. Первый — в ХХ веке.
NB!
Уважаемые читатели! Сегодня мы заканчиваем публикацию одной из самых, на наш взгляд, пронзительных глав из новой книги писателя-исследователя Вячеслава Недошивина о Марине Цветаевой. О ее необычной жизни и такой же необычной любви, о которой невозможно читать без волнения.
А как восприняли эту публикацию вы, дорогие друзья? Устраивает ли вас такая форма чтения, как книга в газете? И стоило бы ее продолжить?
Ведь в тех же «Адресах любви» Недошивина есть главы о гениальных писателях, одни имена которых вызывают трепет у большинства любителей поэзии Серебряного века — Ахматова, Мандельштам, Пастернак… На самом деле, согласно авторскому заключению, у этих необыкновенных людей — самые обыкновенные судьбы. Это — люди, «кто сначала выстрадал, а затем и выразил в слове свои необычные чувства о самом, порой, «запретном» меж людьми, о чем, как сказал поэт, и говорить нельзя.
В общем, ждем ваших пожеланий и предложений, дорогие друзья. Свои письма с пометкой «Книга в газете» вы можете отправить как по электронной (vtornik@nvtornik.ru), так и по обычной почте (адрес для писем указан в выходных данных на последней странице «НВ»).
