На этой неделе выдающемуся журналисту, редактору и дипломату Борису Панкину исполняется 90 лет.
Книгу Бориса Панкина «Шведский дом» (ее сейчас днем с огнем не сыскать) тогда, в начале 2000-х, смели с прилавков. Даже у меня, ее издателя, не осталось ни экземпляра — «зачитали».
Книга эта родилась из тогдашних журналистских публикаций Бориса Дмитриевича в «Российской газете». В правительственной, заметьте. Что еще раз свидетельствует: то были времена, когда наши верхи тоже еще не окуклились окончательно в собственной стратегической непогрешимости.
Для книги автор серьезно доработал свои оперативные газетные экзерсисы: дополнил их и даже в какой-то степени изменил интонацию, сделал ее более повествовательной, «книжной».
В этих текстах меня, в первую очередь, поразил сам автор — Борис Панкин. Я знал этого незаурядного человека с 1968 года, когда из провинциального Ставрополя попал на стажировку в «Комсомольскую правду», где Борис Дмитриевич уже давно царил — главным редактором. Вскоре же наши пути разошлись — Панкин пошел еще выше. Стал председателем Всесоюзного Агентства по охране авторских прав, почти что министром, потом Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в нескольких странах, а позже и вовсе министром иностранных дел Советского Союза! И хоть начинал когда-то репортером и даже тоже стажером в той же незабвенной «Комсомолке», но столько лет и даже десятилетий минуло с тех пор, столько воды утекло и сменилось, что журналистские навыки за эти годы давно, казалось бы, должны сноситься, изжиться, а природное призвание уже давным-давно смениться привычкою уже не столько писать, сколько — вальяжно подписывать…
Ан нет!
Свежо, ярко, остро и молодо глянул Панкин со страниц своей объемистой рукописи.
Конечно, свою роль сыграла и сама тема: феномен шведского, скандинавского «социалистического», точнее — социального капитализма давно привлекал умы наших мыслящих соотечественников, но еще ни разу не был так доходчиво и выразительно анализирован.
Несмотря на все драматические и даже трагические перипетии своей жизни, многие годы из которой он провел в шведской республике — и в качестве посла, и в ипостаси простого смертного, Панкин не потерял не только свое стило, но и присущий ему с молодых лет острый интерес к окружающей жизни, к новым ее берегам и явлениям. Более того, в этой книге сказался, сработал и весь его накопленный к тому времени недюжинный политический багаж, проявившаяся исследовательская жилка да и просто обширный жизненный опыт.
С этой рукописью я сам по-новому открывал для себя самого Панкина, не говоря уже о Швеции.
Тот же прогрессивный налог на доходы граждан: мы пришли к нему где-то через полвека разговоров-пересудов о социальной справедливости только сейчас, в 2021-м году, а у северных соседей он, оказывается, практикуется давным-давно и в немалой степени помогает сглаживать социальные пропасти в обществе и даже консолидировать его.
Социальные лифты — это обоюдоострая тема тоже звучит в книге Панкина.
Из нее я впервые узнал, что в Швеции не принято, неприлично выпячивать свое богатство, возводить умопомрачительные частные виллы и сооружать персональные яхты, соперничающие по стоимости с авианесущими крейсерами. Невольно подумаешь: уж не наш ли суперзажиточный рублевский народец предусмотрительно, на всякий случай, в одночасье и смел с прилавков «Шведский дом» последнего советского министра иностранных дел?
Вообще-то, книга называется иначе: «Шведский дом и его обитатели». Панкин, действительно, пишет не только о поучительных социальных явлениях и тенденциях, о «шведской модели» как таковой, но и о людях, их, эти явления, олицетворяющих и даже продвигающих в реальную жизнь. Причем описывает сих шведских обитателей не с чужих слов: книга населена героями, с которыми автор знаком не понаслышке, а лично, и даже был дружен с ними: это и обитатели его собственной частной жизни. Именно от него, например, я узнал, что, скажем, хозяин чудо-империи для Самоделкиных среднего достатка «Икеи», Ингвар Кампрад, был очень скромен в быту, проживал в самом что ни на есть рядовом дачном поселке, по-нашему, да и по-человечески — в товариществе. И сам при этом являлся во многом этаким рукастым, хотя уже и престарелым, Самоделкиным. Борис Панкин бывал в гостях у этого «нелинейного» по нашим современным российским понятиям олигарха, львиную долю своего богатства расходовавшего на благотворительность и строго державшего в узде аппетиты своих наследников. Вышедший из народа (к слову, как и многие наши отечественные богачи), он не забывал ни почву своего происхождения, ни страну.
Красноречивая деталь. Панкин рассказывает, что икеевский, не по-монаршьи демократический монарх не только летал в эконом-классах, но еще и выгадывал студенческие скидочные «окна» в авиакомпаниях. Так сказать, всю жизнь оставался вечным студентом и при этом — работягой умственного труда.
С одним из своих шведских друзей Борис Дмитриевич со временем познакомил и меня. И не абы с кем — с самим легендарным Бенни Андерссоном. Лидером, запевалой тоже легендарной группы «Абба», фанатом которой, как и миллионы моих ровесников в мире, я сам был когда-то в молодости.
Из этого знакомства меня особенно восхитили два момента. Первый — что Бенни Андерссон повел нас в свою святая святых, в студию — видимо, дружба с советским дипломатом была действительно сердечной, а не наигранной. И, честно говоря, то, как до сих пор еще не седой, а все еще густо-рыжеволосый Бенни искренне обрадовался нашей, из Москвы привезенной, черной икре и русской водке. И второй момент. После посещения его рок-оперы в стокгольмском оперном театре Бенни завел нас в здешнее, при театре же, кафе, и они здесь на радость многочисленной публики, со всех сторон облепившей наш скромный столик, вместе с моей женой Таисией Васильевной да еще при посильной поддержке самого Бориса Дмитриевича спели, без каких-либо микрофонов, русского «Ямщика» и еще несколько народных песен. Причем Бенни удивительно точно выговаривал-выпевал (и выпивал тоже) наши очень русские слова про «глухую степь» — посреди каменных стокгольмских лесов…
Теперь под настроение подшучиваю над женою: надо же, каких небосклонов достигла буденновская красавица — аж в Стокгольмской опере пела, да еще с кем!..
Побывали мы тогда с Таисией Васильевной и в гостях у самого Бориса Дмитриевича и его супруги Валентины Петровны. Тоже очень шведский, скромный, по-настоящему социальный дом. Квартирка. Но при этом удивительно уютная и уж действительно по-русски, широко гостеприимная и хлебосольная. Без нее, без этого задушевного русского вечера и мое представление о Швеции было бы неполным и впечатление — беднее… Как и о самой трогательной чете Панкиных.
…Очень поучительная книга. И для верхов, и для низов: автор достоверно, с душевным пристрастием рассказывает не только о завидных моментах простой шведской жизни, но и об известном и тоже поучительном природном трудолюбии этого народа, проживающего, как и мы, тоже не на самой жирной и благословенной земле. Тут, повторяет Панкин, тоже есть чему поучиться!
Жаль только, повторюсь, что книжку эту уже не раздобыть. И наряду с пожеланием юбиляру-автору еще долгих-долгих лет жизни я бы добавил: возьмитесь вновь, дорогой Борис Дмитриевич, за свою знаменитую еще по «Комсомолке» ручку-самописку и дополните «Шведский дом» и новыми пристройками, и новыми обитателями. Что-то подсказывает мне: несмотря на скудость нашей сегодняшней российской издательской жизни, издатель-энтузиаст все же найдется.
А главное: вновь отыщется массовый, несмотря на падение интереса к «бумажному» чтению, энтузиаст-читатель. Тот благодарный читатель, которому не безразлично, в каком доме и в какой стране жить ему и его детям и который наверняка хочет, мечтает, чтобы и у нас жизнь стала благополучнее, справедливее и человечнее и готов поучиться этому у нашего извечного соперника-соседа. Для которого, к слову говоря, та же Полтавская битва стала последним кровопролитным сражением в его истории: с тех пор Швеция предпочитает не вмешиваться ни в какие военные авантюры.
Что ж, Россия тоже в состоянии преподавать соседям исторические уроки. Правда, дай Бог и нам самим извлекать из них полезные выводы и вообще понимать, что в конечном счете не народ для государства, а государство — для народа. Чему тоже учит пресловутая «шведская модель», которой и посвящена одна из лучших книг Бориса Панкина.
Георгий ПРЯХИН
главный редактор издательства «Художественная литература»
NB!
СПРАВКА «НВ»
Борис Дмитриевич Панкин родился 20 февраля 1931 года. Советский и российский дипломат, журналист, публицист, литературный критик. С августа по ноябрь 1991 исполнял обязанности Министра иностранных дел СССР. Посол СССР в Швеции (1982–1990) и в ЧСФР (1990–1991). Посол СССР (затем — России) в Великобритании (1991–1993). С1953 по 1973 годы — в газете «Комсомольская правда», в которой прошел все ступени профессионального роста: корреспондент, специальный корреспондент, заведующий отделом, заместитель главного редактора и главный редактор на протяжении восьми последних лет (с 1965 по 1973 гг.)
