Сын человека-легенды Лео Габриадзе снял необычное кино.
8 мая Минск посетил талантливый грузинский режиссер Лео Габриадзе. Он привез белорусам свою новую картину — «Знаешь, мама, где я был». Фильм рассказан и нарисован его отцом, выдающимся сценаристом любимых советских фильмов («Кин-дза-дза», «Не горюй», «Мимино» и др.), художником, создателем одного из самых известных в мире театров марионеток, который расположен в Тбилиси, режиссером, человеком-легендой Резо Габриадзе.
Для Лео этот проект стал первым анимационным фильмом. Об этом и о многом другом мы записали наш разговор.
— Лео, скажите, что за фильм Вы привезли?
— Это рассказы отца, которые я слышал, они меня в свое время очень впечатлили, и вот появилась возможность их экранизировать.
Отец рассказывает о своем послевоенном детстве. Место действия — Кутаиси, время — 46-й год. Это история, это уроки детства, это — то, как он становился человеком.
Название фильма взято из стишка «Ты знаешь мама где я был — в поле зайчика ловил».
Отец очень любит этот стишок. И нам показалось, что это очень хорошо для такого автобиографичного кино.
— Я пытался посмотреть картину на YouTube, но кроме трейлера, ничего не нашел. Не стали выкладывать фильм, потому что боитесь за авторские права?
— Я просто хочу всех призвать ходить в кино. Наше отечественное кинопроизводство нуждается в зрителях. А иначе нечестно получается: человек лет 7–8 делал фильм, а его взяли и выкинули в общий доступ без спроса. Это очень обидно бывает…
Для меня главное: чтобы человек, придя в кинотеатр смотреть мой фильм, погрузился в сон и проснулся только на завершающих титрах. Дома погрузиться сложно — с вами конкурируют ваш чайник, члены семьи. И нам, работникам кино, сложно конкурировать с чайником.
— Ваш фильм — анимационный. Отсюда вопрос: насколько анимационное кино актуально для бывших республик СССР? Ведь сегодня уже нет мультфильмов, подобных тем, на которых мы воспитывались в детстве…
— В России есть великая школа анимации. Ее ренессанс пришелся на 90-е годы и был вызван доступностью компьютерной графики. То есть, наблюдается некая демократизация жанра.
Мы вступаем в эпоху, когда люди хотят много информации получать быстро и, желательно, не тратя времени на чтение. Анимация — один из способов довести большое количество информации. И потом, анимация разная бывает — до больших 3D-фильмов.
Мы выбрали так называемую перекладочную анимацию, потому как для стиля отца она подходит. Она чем-то похожа на его кукольные спектакли. У него уже 30 лет в Тбилиси свой кукольный театр. И у нас в фильме использованы рисунки отца. Перекладочная анимация позволяет оставаться ближе к оригиналу. Мы могли сделать 3D-фильм, но там много технологичности, а мы не хотели терять рукотворность.
— Почему сейчас нет сценариев такого кино, как раньше? Оно не востребовано?
— Страна изменилась. У нас была закрытая страна, и наш кинематограф развивался за счет этого. Была школа классического кино, которое потом превратилось в авторское кино, и это уже фильмы для гурманов, а не для всех.
— Многие плачутся, что нет хороших сценариев…
— Воспитывать надо сценаристов! Пока не научимся уважать их труд, ничего не будет. Люди боятся в сценаристы идти, так как ты зависим в таком формате от других мнений.
— Во многих интервью вы говорили о таком знаменитом грузинском жанре кино, как короткометражка. Мы ведь и его фактически потеряли. А разве нельзя его реанимировать также, как анимационное кино?
— Главную нужду в этом формате я вижу исключительно в том, чтобы дать молодежи шанс что-то сделать. Это не коммерческий формат.
Те короткие метры, которые отец делал — это был телевизионный продукт. Но телевидение — главный потребитель этого жанра — отказалось. А в кинотеатры на полчаса ради одной короткометражки люди не пойдут…
Тем не менее, наличие жанра короткометражек помогает многим режиссерам искать деньги на кино. Порой, когда режиссеры снимут «огрызок», продюсер открывает финансирование на остальное.
— День 9 Мая — что он значит для Вас и отца, а что — для Грузии?
— Мне кажется, для жителей всех республик, участвовавших в войне, он очень важен. В Грузии он очень важен, так как она потеряла в процентном отношении чуть ли не больше всех республик.
Для меня День Победы — это мой дедушка, это мой фильм, о котором мы чуть выше говорили.
— Есть ли еще после этого фильма какой-то стержень, чтобы дальше продвигаться?
— Мне очень нравится творчество отца. У него еще очень много неопубликованного. Это и дает мне творческие силы.
Ольга КУЗИНА
