На вопросы «НВ» отвечает глава Европейского инвестиционного банка Вернер Хойер.
Европейский инвестиционный банк (ЕИБ) был создан еще в 1958 году для финансирования европейских регионов через систему кредитов. В настоящее время проекты, поддерживаемые ЕИБ, распространяются на весь мир. С 2012 года этот кредитно-финансовый институт возглавляет представитель Германии Вернер Хойер. Он является членом партии немецких свободных демократов, четверть века был депутатом Бундестага от СвДП. Хойер дважды занимал пост государственного министра в Министерстве иностранных дел ФРГ, отвечая за европейскую политику. В 2017 году Совет губернаторов Европейского инвестбанка переутвердил его в должности президента ЕИБ. С господином Вернером Хойером встретился берлинский корреспондент «НВ» Сергей Волков.
— Господин Хойер, обычному человеку сложно себе представить суммы с большим количеством нулей. Не говоря уже о том, чтобы держать эти деньги в руках. А что чувствует человек, реально распоряжающийся даже не миллионами, а миллиардами евро?
— Если честно, то к большим цифрам я уже давно привык. Все-таки я занимаюсь финансово-экономическими вопросами всю свою жизнь, это моя профессия. Но говоря о сегодняшней моей работе, то, конечно, мне приходится принимать решения о реализации крупных и дорогостоящих проектов. И на меня здесь ложится огромная ответственность. Это главное. С другой стороны, все это очень сильно мотивирует, подталкивает к тому, чтобы делать свою работу еще лучше.
— Наверное, сейчас основные инвестиции Европейского инвестиционного банка связаны с проектами по борьбе с коронавирусом, производством вакцины?
— Естественно, что это важное и актуальное направление нашей деятельности, но далеко не единственное. Скажу, что недавно ко мне обратились с предложением о разработке и производстве спрея, который должен заменить защитные маски для лица. Наносишь такой спрей на нос, а также на область рта — и можно уже отказаться от поднадоевших масок. Я сразу же ухватился за данный проект, дал указание своим сотрудникам внимательно и всесторонне рассмотреть все его аспекты. Ведь абсолютно ясно, что борьба со всемирной пандемией занимает сейчас одно из приоритетных позиций.
— Коронавирус затронул и возглавляемый вами банк?
— Конечно, и очень сильно! Практически сразу после начала распространения эпидемии мы отправили всех наших сотрудников — а это почти три тысячи человек — на удаленку. Лишь в последние недели мы стали постепенно возвращать людей в офисы — примерно 840 специалистов. Но знаете, я вообще не представлял себе, что мы можем так эффективно и успешно работать из дома. Даже на удаленке мы смогли все делать на отлично. Это с одной стороны. А с другой — многим нашим сотрудникам приходится дома трудиться намного больше, чем в офисе. Иногда работа затягивается далеко за полночь, что, конечно, невозможно представить себе в бюро. И еще одна проблема связана с тем, что у многих сотрудников дети остаются дома, с ними необходимо заниматься. Кто это будет делать? Понятно, что это в первую очередь мамы, которые часто вынуждены жертвовать своим рабочим местом ради детей. Думаю, что в гендерном, в общественно-политическом плане данная ситуация отбросила нас на пятьдесят лет назад.
Понятно, что Европейский инвестиционный банк, как и многие другие глобальные игроки, сейчас работает в кризисном модусе. Все надеются, что пандемия очень скоро закончится…
— А что будет, если после коронавируса мир столкнется с каким-либо новым кризисом?
— Тогда у нас будет проблема. Очень большая проблема. Не хочу быть пессимистом, но скажу больше — вряд ли мы вытянем. Представьте себе, что тот же Covid-19 придет в трущобы в Индии. Будет намного хуже, чем сейчас! По некоторым расчетам, в странах третьего мира из-за коронавируса число бедных людей увеличится на сто миллионов человек. Это же огромная цифра! Многие упрекают нас, что мы в настоящий момент даем много денег тем предприятиям, тем проектам, которые сейчас не очень финансово успешны. Но где альтернатива? В противном случае, они бы из-за сегодняшних трудностей просто-напросто обанкротились. Мы исходим из того, что финансируем здоровые предприятия, которые сейчас просто испытывают трудности с ликвидностью. Но, повторюсь, еще один кризис пережить будет крайне трудно.
— Проекты в России вы сейчас вообще не поддерживаете?
— С 2014 года, с момента введения европейских санкций против российской стороны, все наши проекты в РФ заморожены. Мне лично действительно жаль, что мы сейчас не работаем в России. Ведь у нас были в этой стране замечательные, очень интересные проекты, мы крайне успешно сотрудничали с нашими российскими партнерами. Не думаю, что нужно рассуждать о том, принесли или не принесли что-то эти санкции? Скорее всего, не стоит говорить о каких-то штрафных мерах. Мне кажется, что нужно просто показывать какую-то альтернативу, делать так, чтобы другой путь был более привлекательным для всех сторон.
— Из Великобритании после брексита ваш банк тоже постепенно уходит?
— Напомню, что наш банк является не банком Европейского союза, а финансовым институтом стран-членов европейского сообщества. Великобритания решила выйти из ЕС, поэтому понятно, что какие-то новые проекты с Лондоном рассматривать сейчас просто невозможно. Скажу больше, брексит, на мой взгляд, самая большая глупость, которую только можно было придумать! После ухода Великобритании какой-либо дыры в нашем бюджете не будет. Мы солидная и устойчивая общеевропейская финансовая организация, которая крепко стоит на ногах. Наш капитал сегодня около 250 миллиардов евро. В отличие от Евросоюза мы можем принимать наши решения даже тогда, когда не все наши члены с ними согласны. Достаточно простого большинства голосов. И это дает нам возможность с уверенностью смотреть в будущее.
— Спасибо за интересную беседу, господин Хойер!
Интервью провел Сергей ВОЛКОВ
