Завтра легенде советского рока исполнилось бы 55 лет.
Несмотря на столь громкую дату, лишь канал «Культура» анонсировал 21 июня большой документальный фильм о нем — «Рок» Алексея Учителя. Остальные (во всяком случае — до подписания этого номера в печать) хранили молчание. Неужели для них Цой перестал быть культовой фигурой?
— Это логично: у каждого времени свои герои, а ушедших со временем забывают, — размышляет друг музыканта Игорь Покровский. — Меня куда больше беспокоит другое: о Вите помнят, рассказывают, но совсем не то, что следовало бы. Меня регулярно приглашали на телевидение в передачи о нем, я ходил, всегда помногу рассказывал — телевизионщики вырывали какие-то куски из моего выступления, и в эфир выходило совсем не то, что я хотел сказать. Чаще всего спрашивали о наркотиках: употреблял ли их Витя. Мне это надоело — я перестал с телевизионщиками общаться. У них своя версия его гибели. У меня — своя.
— Какая же?
— Я виделся с ним дней за 10 до его смерти. Витя выглядел страшно расстроенным, говорил: «Знаешь, как мне все это надоело — бесконечный чес. Но продюсер торопит, гонит вперед». Оно и понятно: для продюсера артист — станок для зарабатывания денег. Тогда же Витя сказал, что решил уйти от своего продюсера Юрия Айзеншписа. В музыкальных кругах ходили разговоры, что тот мог подстроить ту аварию, возможно, хотел просто припугнуть… Разговоры эти не лишены оснований. Я был с Айзеншписом знаком — ужасный человек: с его криминальным прошлым, распальцовкой… А с Витей у них возникал конфликт интересов… Но эту версию публично озвучивать не хотят, предпочитают забыть. Но я-то помню.
— Меня часто спрашивают, что было бы, если б Виктор был жив, какие бы песни писал, — продолжает наш собеседник. — Трудно сказать. Не думаю, что он превратился бы в попсаря. Скорей, была бы ситуация, схожая со Славой Бутусовым — в какой-то момент тот взял и ушел со сцены. Не пишет коммерческую музыку, для хитпарадов на радио. Не дает стадионных концертов в погоне за длинным рублем. Занимается тем, что ему нравится — песни, концерты в небольших залах… Думаю, у Виктора было бы то же самое.
— Может ли такая фигура, как Цой, появиться в наши дни?
— Разве если начнется война… Это правило: в такие моменты активируется молодежь, в том числе музыкальная. Вспомните, пик рок-музыки пришелся на конец 60-х. Америка воевала с Вьетнамом. Молодежь не хочет идти в армию, отказывается воевать, убивать — на этой почве возникают движение хиппи, пацифисты, борьба за мир. И возник рок как музыкальное течение. В нашу страну это пришло с опозданием — в начале 80-х. СССР вел войну в Афганистане. Сложно описать состояние среди двадцатилетних: когда у тебя одноклассники возвращаются в цинковых гробах, а у нас с Виктором много знакомых в Афгане погибли. Творчество Цоя — это был такой выдох в виде протеста. Потом началась перестройка. «Мы ждем перемен». Никто же не думал, что поменяется строй, все надеялись, что блага социализма останутся, но к ним добавится еще что-то хорошее.
— Каким был Витя? Малоразговорчивый, угрюмый, — подытоживает разговор и бывший директор группы «Кино» Юрий Белишкин, — и очень мудрый.
Ирина ИВАНОВА
