Лишив финансирования знаменитый на весь мир пермский музей под открытым небом «Зона», российское государство, по сути, прекратило финансирование Памяти.
Ровно год назад Карагандинский частный университет актуального образования «Болашак» объявил интернет-конкурс сочинений для школьников старших классов и учащихся колледжей стран СНГ на тему «Карлаг: память во имя будущего». И тут же в адрес конкурсной комиссии стали поступать сочинения от подростков из самых разных регионов бывшего СССР — от Минска до Владивостока, от Воркуты до Караганды…
Подростки были вольны выбрать любой из трех языков — казахский, русский или английский. Единственными условиями были — любопытство и любознательность. Руководителями проектов, как правило, оказывались школьные учителя или преподаватели колледжей. Они же были, очевидно, и главными консультантами участников конкурса, наряду с родителями ребят.
И вот что примечательно: казахстанские подростки показывали глубокие знания темы, ссылались на прочитанное, на рассказанное родственниками или услышанное на уроках. Российские же школьники — то ли от незнания, то ли от сознательного желания уйти от «скользкой» и непопулярной в России темы — в основном написали о Великой Отечественной войне.
Итоги подводились ко Дню памяти жертв политических репрессий — святому для каждого казахстанца дню.
Надо ли говорить, какой живой интерес вызвал этот конкурс: любая возможность самостоятельно и свободно высказать свои мысли и при этом быть услышанным — всегда соблазнительна и привлекательна для подростка. И «Болашак» услышал каждого.
В канун Дня памяти замученных голодомором и сталинскими концлагерями в университете торжественно приветствовали и награждали победителей. Ребята съехались из разных регионов бывшего СССР. И это, казалось бы, обязательное, подытоживающее каждый конкурс мероприятие вылилось в «Болашаке» в праздник Памяти, Сопереживания и Толерантности. Зал был един. Един и в желании бесстрашно оглянуться назад, и без лицемерия и ханжества вглядеться в Прошлое, един в Сопереживании этому горькому прошлому и тем, кто стал его невинными жертвами.
Для зала не было ни русских, ни казахов, ни белорусов, ни украинцев, ни дагестанцев, ни чеченцев, ни корейцев, ни греков, ни немцев, ни поляков — для зала существовали только ни в чем не повинные люди, чьи судьбы были безжалостно перемолоты с ужасающей жестокостью и равнодушием машиной-монстром по имени Тоталитаризм. И на глазах собравшихся — детей и взрослых — закипали слезы Очищения. Слезы раскаяния и стыда, слезы горечи и покаяния за чудовищные преступления против собственного народа, за страну, которая для их отцов и дедов была и остается общей родиной.
А вспомнился мне тот особенный день в университете «Болашак» совсем недавно, когда я услышала грустную новость о том, что знаменитый на весь мир пермский музей под открытым небом — «Зона» — лишен государственного финансирования.
Невольно подумалось: на самом деле прекращена государственная поддержка усилий тех, кто пытается сохранить не просто память, но и пытается активно противодействовать реабилитации преступного прошлого, прожитого и пережитого всей страной по имени СССР.
Прекращено финансирование Памяти.
И еще подумалось — как же далеко мы отошли за эти годы друг от друга…
Нет, вовсе не случайно именно Казахстан не изменил своему прошлому, бесстрашно оглянувшись назад. Невозможно себе представить, чтобы в Казахстане вознамерились переименовать город Тараз в Мирзоян, или воздвигнуть памятник преступнику Голощекину. Чтобы именами сатрапов НКВД или активистов большевистского террора называли улицы или населенные пункты. Нравственное кредо народа незыблемо, и память о голодоморе 30-х, о бесчеловечности раскулачивания, о расстрелах без причин и приговоров вдруг сменилась бы требованием «прекратить очернять светлое прошлое», да еще и судебными приговорами за «очернительство» или «искажение исторической правды».
Сегодня казахстанские историки бережно и трепетно, шаг за шагом, восстанавливают прошлое своего народа, не заслоняясь от этого прошлого ложно понятыми «национальной гордостью», «исторической стерильностью», не подменяют правду фарисейскими эвфемизмами, называя преступления «ошибками, издержками времени», обеляя авторов и исполнителей этих преступлений.
Возможно, корень этой приверженности Правде есть генетическая особенность менталитета народа свободного, вольно кочевавшего по необъятным просторам Евразии, не знавшего крепостного права и привыкшего не кровью и мечом, а толерантностью и миролюбием утверждать высокие нравственные идеалы? А что, казахская женщина никогда не закрывала лица. Казах никогда не поднимет руку на ребенка. Идеал семьи как основы общности остается высоким нравственным приоритетом, который удалось казахам сохранить даже в годы советской колонизации, когда торжествовал лозунг: «Сперва думай о родине, а потом о себе».
Идеал женственности, так ценимый в казахской семье и казахском обществе, невозможно заменить образом женщины в камуфляже с автоматом Калашникова наперевес. Первейший нравственный закон казахской семьи — воспитать детей, достойных памяти предков до седьмого колена. Казахи сумели сохранить и сберечь свою родословную вопреки усилиям советской власти, которая с корнем отрывала человека от его прошлого. Может быть, все это и лежит в основе желания не только помнить свое прошлое, но и знать его?
Память жертв политических репрессий — голодомора тридцатых, сталинских концлагерей, арестов, этапов, Колымы, Воркуты, Карлага — священна для казахов и незыблема. Вблизи Астаны, на месте самого большого в СССР женского лагеря жен изменников родины (АЛЖИРа) — 26-й «точки» Карлага, возведен мемориальный комплекс, а близ Караганды, в «столице» Карлага — Долинке, в здании бывшего управления концлагеря НКВД работает Музей памяти жертв политических репрессий. В музеях областных городов и районных центров вы непременно встретите экспозиции, посвященные этим трагическим страницам советской истории. Все эти музеи живут за счет государственного бюджета — на деньги налогоплательщиков. Невозможно себе представить, чтобы государство закрыло дверь в прошлое, отказав музеям в средствах, а людям — в Памяти.
Ежегодно 31 мая на мемориальном Спасском кладбище близ Караганды собираются те, кто приехал в этот день почтить память замученных тоталитарным режимом. Это послы иностранных государств, аккредитованные в Казахстане, представители общественности, молодежь, родственники погибших — их уже теперь внуки и даже правнуки…
Память — это круги на воде. Однажды вброшенная в общество идея, принципиальная позиция, озвученная президентом страны Нурсултаном Назарбаевым — знать, помнить и ничего не забыть! — стала отправной точкой формирования и закрепления нравственного здоровья общества.
Память не может разъединять. Пережитое вместе объединяет, помогает лучше понять друг друга, помогает жить в мире и согласии. Разве это не самое главное для каждого из нас? Разве сохранение этого главного не делает нас чище, добрее, честнее перед собой и перед Историей?
Вспоминая те дни, я мысленно встречаюсь с молодой москвичкой, мамой победительницы конкурса, которая сказала мне: «Как у вас хорошо. Спокойно…».
Это спокойствие стоит того, чтобы его беречь и сберегать.
Екатерина КУЗНЕЦОВА
журналист, правозащитник
КАРАГАНДА
