Так экс-глава СЖР Всеволод БОГДАНОВ прокомментировал изменения в руководстве Союза
— Всеволод Леонидович, какими мотивами вы руководствовались, принимая решение не выставлять свою кандидатуру в качестве председателя СЖР?
— Мотив был один, и он очень простой: настала пора сформировать новое руководство Союза, которое имело бы четкие направления работы. Первое и самое главное, чтобы СЖР из общественной организации, каковой является сейчас, вырос бы до профсоюза. Чтобы права журналистов не ограничивались некими рамками «от сих до сих», а были защищены от работодателя, от этого не видимого глазу «начальника», на чьи деньги содержится то или иное СМИ. Это одно из важнейших условий повышения статуса нашей профессии. Речь идет о таком статусе, при котором, даже являясь наемным работником журналист сохранял за собой право оставаться преданным своей профессии и говорить то, что он думает, а не то, что велит хозяин.
— Какую же функцию в этом случае станет выполнять Союз журналистов?
— А СЖ должен наблюдать, чтобы этот формат взаимоотношений «владелец СМИ — главред — журналист» неукоснительно соблюдался, будучи прописанными в специальном соглашении сторон. Во многих союзах, в том числе европейских, увольнение журналиста против его воли — сильная головная боль для работодателя.
— Но что же мешало Вам создать такой профсоюз раньше, Всеволод Леонидович? Какие сложности непреодолимой силы вставали на вашем пути?
— Мы много лет боролись за права журналистов в изложенном выше формате, пытались делать и то, и другое, и третье. Но всякий раз чиновники оказывались сильнее нас. Надеюсь, новая команда СЖ продвинется в решении этой проблемы значительно дальше.
Таким образом мы плавно вернулись к твоему вопросу о мотивах моего решения.
Я приветствую тот факт, что в руководстве СЖР появились люди, которые знают толк в IT-технологиях, и они готовы использовать их применительно не только к печатной прессе, но и к радио и телевидению. При этом многие из них уже воспитаны нынешним временем. Это не мы с тобой, мечтавшие о журналистике, как о некой романтической профессии. И я не вижу в этом ничего плохого. Поэтому и счел необходимым уступить им место в Союзе, чтобы они, исходя из нынешнего состояния медийного рынка, статуса профессии, попытались изменить ситуацию в лучшую сторону.
— И нисколько об этом не жалеете?
— Хочешь верь, хочешь нет, но я все время хотел уйти с этого поста. Хотел, но не мог. Потому что каждое утро я просыпался в обнимку с новой проблемой: то НДС, то «Почта России», то газетные киоски… И я никак не мог уйти. Я не мог просто так взять и оставить годами завоеванные позиции, бросить родственников погибших коллег (у меня 350 таких семей) или Клуб ветеранов. На днях, кстати, мы собирали их в Домжуре. Это была трогательная встреча. Мы пели, разговаривали и только что не плакали…
— И теперь вы уходите с легким сердцем?
— Не совсем с легким, но с надеждой, что пришедшие на смену поймут (если кто-то не понимал), ЧТО я делал, и до конца осознают всю важность этой работы. Я ухожу с верой в то, что наше сообщество найдет, наконец, силы объединиться. Нам надо выстроить настоящий профессиональный союз и добиться того, чтобы статус журналиста был узаконен и закреплен не только на бумаге. И когда в нашей стране станут заключаться договоры между работодателем и профсоюзом от имени наших журналистов, я буду в числе первых громко аплодировать и благодарить тех, кому удалось это сделать.
Федор ЛЕОНИДОВ
