Трагедия в московской школе – отражение безответственного отношения к проблемам детства.
Случилось то, чего в нашей стране не могло произойти никогда. Подросток из благополучной семьи, отличник и без пяти минут медалист, принес в школу два ружья, убил учителя и полицейского, взял в заложники свой класс.
Не важно, как звали убийцу, и какие именно огнестрельные устройства, взятые дома, использовал. Пристальное внимание к второстепенным деталям, которые круглосуточно демонстрировали все отечественные СМИ, только отчетливее показывали глубочайшую растерянность и неготовность воспринять произошедшее всеми без исключения.
Президент, который в ту самую минуту, когда случилась эта трагедия, торжественно открывал театр в Пскове, сказал, что надо больше внимания уделять культурному просвещению подростков, и вообще подрастающему поколению. Конечно, он был прав, и в самых общих словах выразил самое главное — подрастающему поколению, действительно, надо уделять больше внимания, чем сегодня. Но — каким образом.
Страшный случай в московской школе обнажил не разрешенные за последние годы актуальнейшие проблемы, потребовав безотлагательно (в который уж раз!) обсудить пути их решения и, возможно, изменения самого вектора общественного разговора о подростках и молодежи в целом.
Психологи, обсуждающие проблему с журналистами, в один голос говорят о том, что у парня были проблемы. Хотя, с точки зрения государственных институтов, их не было совершенно.
Он был из вполне благополучной и полной семьи среднего достатка, без пяти минут медалист, в полицию не привлекался, наркотиков не употреблял, с товарищами не дрался. О том, что происходило у него в душе, никто не знал. И дело не в том, был ли в школе штатный психолог. Сама постановка вопроса звучит крайне несовременно.
При чем тут вообще душа? О ней даже батюшки последнее время не часто вспоминают, обсуждая по большей части мирские сюжеты и их опасность для государства. Простому же учителю, поставленному в жесточайшие рамки новых требований, некогда не только заглянуть подростку в глаза, но и толком подготовиться к предстоящему уроку. Количество обязательных для ежедневного заполнения и оформления бумаг и Интернет-файлов, предназначенных для воспитания эффективного менеджера образования (вместо старозаветного педагога), не выполняют этой задачи и, по сути, лишают образовательный процесс изначального смысла — так говорят все известные мне учителя.
Школа не случайно оказалась переименованной в образовательное учреждение. Она давно перестала быть очагом знаний и местом обсуждения детских мыслей и представлений о будущем. Помимо функции приносить доход, предначертанной ей эффективными менеджерами отечественной экономики, она стала подобием не мира и общества, но офиса некоей корпорации. Из школы окончательно исчез идеализм, и редкие могикане (многие из них лет тридцать назад считались педагогами-новаторами) с трудом держат оборону, отстаивая старомодные и ненужные активному менеджменту и пассивному родительскому большинству ценности (которые также переименованы в стандарты).
Наши дети еще более одиноки в ослепительно ярком мире информационных технологий, окружающих их с самого рождения, чем их родители в соответствующем возрасте. Но они, как все дети, обладают повышенной восприимчивостью к скрытым (или тем, которые пытаются от них спрятать) проявлениям социальной действительности. Известные всем последние попытки оградить их от «плохой» информации не просто пусты и лицемерны, но чреваты новыми, трудно предсказуемыми последствиями.
В тот день, когда произошел московский расстрел, пришло сообщение о том, что в одном сибирском городе старшеклассницам не выдали в библиотеке Теодора Драйзера и «Завтра была война» Бориса Васильева по причине того, что эти произведения внесены в список книг под грифом «16+». Очень интересно — не правда ли? — где учились составители сего запретного списка, и учились ли вообще?
Следующий вопрос: почему цензоры детского чтения (которое и так — не самая популярная форма подросткового досуга) не ожесточились столь же гневно против прайм-таймовых программ ЦТ и круглосуточно открытых для пользователей всех возрастов порно-сайтов и откровенно педофильских сообществ, которыми кишит всемирная паутина. Веря в профессионализм сотрудников наших спецслужб, безошибочно и стремительно определяющих любого комментатора сайтов, призывающих поддержать тех же узников «Болотной», не сомневаюсь в их способности также безошибочно выявлять всех создателей и пользователей. Но, видимо, политической воли и заказа общества на искоренение этой преступной сферы пока нет. Передачи «Дождя» и повести писателя-фронтовика нынешним хранителям нравственности представляются более опасными.
Самые больные проблемы нашего общества — тотальное лицемерие, политика двойных стандартов, избирательность правосудия, унижение слабых и бедных во имя благополучия сильных и богатых — все то, что наши дети наблюдают каждый день на экране, в жизни, в собственной школе, непременно отражаются в душах наших детей. И, не находя ответа на мучительные вопросы, не видя сочувственного и заинтересованного в их переживаниях собеседника, они могут начать мстить.
В том числе — и стрелять…
Надежда АЖГИХИНА
NB!
По сведениям, поступившим в редакцию, в самое ближайшее время в двух десятках московских школ начнется некий эксперимент: родительские собрания в этих образовательных учреждениях станут проходить в режиме онлайн, то бишь — по Интернету, на удалении от этого самого учреждения. Иными словами, «благодаря» новым технологиям упраздняется еще одна форма живого общения, в нашем случае — родителей школьников с такими же родителями. А ведь увидевшись с ними лишний раз, вы чуть больше узнаете о них самих, а также об их детях, с которыми учатся ваши отпрыски, поймете, наконец, стоит ли в другой раз отпускать к ним домой свое чадо. В некоторых случаях это имеет решающее значение.
