Но здесь же рождалась Великая Победа весны 1945-го.
Хожу по Брестской крепости, а в памяти всплывают слова известной песни: «Здесь птицы не поют, деревья не растут. И только мы плечом к плечу врастаем в землю тут…».
В то утро брестские пограничники не знали (не могли знать!), что гитлеровские генералы отвели им на жизнь только полчаса. Именно столько времени, согласно фашистским планам, отводилось на уничтожение сторожевых постов на всем протяжении западной границы длиной 3 000 километров. А граница приняла бой. Сражалась каждым окопом, каждым дотом, каждой высоткой. Сражалась день, второй, третий, нарушая все планы врага. Крепость мучалась от жажды и голода, истекала кровью, но — стреляла. Не полчаса — более месяца удерживала вражеские дивизии.
Штурмовала Брестскую крепость полностью укомплектованная немецкая 45-я пехотная дивизия (около 17 тысяч солдат и офицеров), которая наносила лобовой и фланговые удары во взаимодействии с частью сил 31-й пехотной дивизии, на флангах основных сил действовали 34-я пехотная и остальная часть 31-й пехотной дивизий 12-го армейского корпуса 4-й немецкой армии, а также 2 танковые дивизии 2-й танковой группы Гудериана, при активной поддержке авиации и частей усиления, имевших на вооружении тяжелые артиллерийские системы. Противник в течение получаса вел ураганный прицельный артобстрел по всем входным воротам в крепость, предмостным укреплениям и мостам, по артиллерии и автопарку, по складским помещениям с боеприпасами, медикаментами, продовольствием, по казармам, домам начальствующего состава, передвигая шквал огня каждые 4 минуты на 100 м вглубь крепости. Следом шли ударные штурмовые группы врага.
В результате артобстрела и пожаров большинство складов и материальная часть, многие другие объекты были уничтожены или разрушены, перестал действовать водопровод, прервалась связь. Значительная часть бойцов и командиров погибли в первые минуты войны.
Упорное сопротивление позволило утром 22 июня выйти из крепости примерно половине личного состава, вывести несколько пушек и легких танков в районы сосредоточения своих частей, эвакуировать первых раненых. В крепости осталось 3,5–4 тысяч советских воинов. Противник имел почти 10-кратное превосходство в силах. Он ставил цель, использовав внезапность нападения, захватить в первую очередь Цитадель, затем другие укрепления и принудить советский гарнизон к капитуляции. В первый день боев к 9 часам утра крепость была окружена. Передовые части 45-й немецкой дивизии попытались с ходу овладеть крепостью (по плану немецкого командования, к 12 часам дня). Через мост у Тереспольских ворот штурмовые группы врага прорвались в Цитадель, захватили доминирующее над другими постройками здание полкового клуба (бывшую церковь), где сразу же обосновались корректировщики артиллерийского огня. Одновременно противник развил наступление в направлении Холмских и Брестских ворот, надеясь соединиться там с группами, наступавшими со стороны Волынского и Кобринского укреплений. Этот замысел был сорван. У Холмских ворот в бой с врагом вступили воины 3-го батальона и штабных подразделений 84-го стрелкового полка, у Брестских в контратаку пошли бойцы 455-го стрелкового полка, 37-го отдельного батальона связи, 33-го отдельного инженерного полка.
Штыковыми атаками враг был смят. Только немногим из прорвавшихся в Цитадель немецким автоматчикам удалось укрыться в здании клуба и в здании столовой комсостава. Противник здесь был уничтожен на второй день. В последующем эти здания неоднократно переходили из рук в руки. Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных укреплений. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев — принявшие на себя командование рядовые бойцы. В кратчайший срок они сплотили силы и организовали отпор немецко-фашистским захватчикам. Уже через несколько часов боев командование немецкого 12-го армейского корпуса вынуждено было направить на крепость все имеющиеся резервы. Однако, как доносил командир немецкой 45-й пехотной дивизии генерал Шлиппер, это «также не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались».
Обо всем этом сегодня рассказывают экспонаты и документы в музее Крепости. Здесь же экспонируется знамя 393-го отдельного зенитно-ракетного дивизиона. Вокруг своего тела по приказу командира его обмотал в июне 1941 года младший сержант Родион Семенюк. Когда почти все его боевые товарищи погибли, он закопал красное полотнище в одном из казематов крепости, обернув предварительно в брезент и поместив в цинковое ведро. Через пятнадцать лет, когда о героической обороне цитадели узнала уже вся страна, он приехал в Брест из Сибири и нашел хорошо сохранившуюся боевую реликвию своей части там, где оставил.
Советским воинам приходилось отбивать по 6–8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях. Фашисты пустили в ход танки и огнеметы, использовали газ, поджигали и скатывали с внешних валов бочки с горючей смесью. Горели и рушились казематы, нечем было дышать, но когда в атаку шла вражеская пехота, снова завязывались рукопашные схватки. В короткие промежутки относительного затишья в репродукторах раздавались призывы сдаваться в плен. Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов, гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника. К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и 30 июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных (500 и 1800-килограммовых) авиабомб. В результате кровопролитных боев и понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления. До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с майором Гавриловым. Тяжело раненные Гаврилов и заместитель политрука Деревянко 23 июля попали в плен. Но и после этого крепость продолжала сражаться.
Стойкость и героизм защитников крепости вынуждены были признать даже фашисты. Так, в июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в «Донесении о занятии Брест-Литовска» сообщал: «Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
…Перехожу от укрепления к укреплению, глажу рукой старые стены, испещренные пулями, осколками мин и снарядов… Стены, помнящие войну. И будто слышу, как окруженная плотным вражеским кольцом, отрезанная от всего мира в первые же часы войны, лишенная всякой информации, крепость упорно пробивается в эфир к своим. Пробивается через грохот разрывов, через гортанную, лающую речь врага, торжествующие марши. Рука радиста без устали отстукивает позывные крепости. А в ответ — ни звука. И тогда по приказу комиссара Фокина крепость заговорила открытым текстом: «Услышь, Родина!» Отправляя на прорыв группу, начальник девятой погранзаставы лейтенант Андрей Кижеватов, как боевой приказ, отдал бойцам команду «Выжить»:
— Приказываю жить. Чтобы уничтожить врага, чтобы рассказать о наших боевых товарищах, которые лежат здесь, под развалинами.
Ушли на прорыв 120 обожженных войной солдат. Но только девять из них выбрались из крепости.
Говорят, строители крепости знали особый секрет кирпичной кладки. Потому и не брали ее снаряды, отскакивали пули. Когда держишь в руках оплавленный кирпич со стен крепости, веришь в этот секрет строителей. И все же не стены сделали ее неприступной. Была и другая тайна, которую до самого конца так и не поняли гитлеровские вояки. Ее знал солдат, слабеющей рукой высекающий под пулями слова клятвы «Умрем, но из крепости не уйдем…» Ее знал майор Гаврилов, принявший свой последний бой в одном из капониров крепости на 32-й день войны. И ее знал неизвестный пулеметчик, отстреливающийся до последнего патрона на перекрестке двух дорог. Подступы к нему были устланы трупами в серо-зеленых мундирах. Даже враги поразились такой стойкости — немецкий офицер приказал похоронить бойца с воинскими почестями. Имя пограничника осталось неизвестным, рассказ о нем передавали местные жители из уст в уста. Так и донесли до Победы.
Валерий ГРОМАК
капитан 1 ранга
спецкор «НВ»
БРЕСТ
Фото автора