Чисто мужская история

О том, как вскоре после перенесенного инсульта ему пришлось бороться еще и с раком предстательной железы, рассказывает известный журналист Сергей Благодаров

(Продолжение. Начало — в № 1)

Чисто мужская история27. Клиника «Медицина»

Результаты ПЭТ-КТ опрокинули повседневность. В ложе простаты и лимфоузлах после операции остались раковые клетки.

— У вас нет рака, все вырезали, — с ненавистью вспомнил я онколога Амосова.

Помчался в 62-ю больницу, за город, мимо полей железобетонных новостроек, оскорбляющих и глаз, и землю.

— Нужна лучевая терапия, — доктор медицинских наук Широкорад откачнулся в кресле. — Дам направление в клинику «Медицина». Там лучшие американские аппараты.

Клиника недалеко от Кремля. Виден белый карандаш Ивана Великого. Цветные бусы фонарей на Тверской. «Трения о быт» здесь не ощущаются.

У входа — огромные электрические нагреватели прямо на улице. Обогревают улицу и входящих пациентов. У крыльца — компактный уличный лифт, который переносит колясочников через ступени.

— Миллион итальянцам отдали, — служащий гордо надул грудь, будто готовился пройти церемониальным маршем.

В холле арфистка играет на арфе, перебирая струны в белых перчатках. Пальцы, словно чайки, взмывают над инструментом. Сладостная и прекрасная музыка льется по всему холлу из разноцветных мраморов в венозных жилах.

На первом этаже — лобби. За стеклами шкафов церковным золотом мерцают корешки медицинских словарей. Пациенты на белоснежных диванах пьют горячий шоколад. Над диванами часы — гробы времени.

В кофейне «Венская» пациенты пьют смузи и фреши.

Общий тон, как говорят художники, выдержан. Даже в туалетах, сверкающих хирургической чистотой, букеты живых цветов. Американский блюз. Разлитый над унитазами звук иногда исчезает — ступеньками, словно его выключают в несколько поворотов невидимой ручки.

— Хотите пирожки? Яблоки? — сотрудница показала на бесплатный стол.

— Не хочу, разве что немножко, — взял я один пирожок.

Предложили чиколлато. Я принимал барином.

Чиколатто, латте со сливками, ирландский кофе можно пить в неограниченном количестве бесплатно. Автоматы расставлены по всей клинике.

Продумана каждая мелочь — вплоть до плюшевого мишки на диване. Я вдруг услышал стук копыт, рвущихся из детства. И поверил, что ко мне еще «прискачут деревянные лошадки, пароходики бумажные вернутся».

Главное теперь — чтобы и медицинская часть соответствовала. Слава Богам, у меня полис. Если лечиться платно — курс моего облучения съест от 500 тысяч до 1,5 миллионов. ПЭТ-КТ — 80 тысяч. Сутки в стационаре — 50 тысяч.

Понятно, что клиника может позволить и бесплатный кофе, и живые цветы в туалете, и арфистку.

Мне — на минус второй этаж. Здесь изолированные бункеры с лучевыми аппаратами. Вышколенный персонал ведет прямо от турникетов.

— ПЭТ-КТ выявила проблемы с вашими легкими. Нужно срочно делать бронхоскопию. Остальным займемся потом, — огорошила радиотерапевт-онколог.

Метастазы из паха добрались до легких? Через желудок, печень, почки? Да быть того не может! Хотя лимфа могла разнести онкологическую заразу по всему организму.

Врач протянула заключение Консилиума онкологов: «Показано срочное проведение бронхоскопии с морфологической верификацией».

От рака легких сгорают моментально.

Опять полезут в организм — рвать легкие на морфологию. Вероятно, будут вскрывать грудную клетку.

28. Бронхоскопия

Все люди сколочены из одинаковых досок. Лишь плотники у них разные. Мой, вероятно, был пьян, когда меня стругал. Изделие получилось некачественное.

Я сам пил по-черному. Гулял пьяный на морозе в халате. Застудил простату. Отсюда, вероятно, и рак.

А, может, Бог наказал изъятием мужского органа, отвечающего за эрекцию, из-за слабости к чужим женщинам. Вызывая боль у своих.

…Очередь к торакальному онкологу на несколько недель. Онкологических больных тьма. Из кабинета выходят заплаканные люди (узнают точный диагноз). Некоторых подвозят на каталках.

Я в очереди четвертый — за каталкой, инвалидной коляской и двумя ходячими.

— Было две внеплановых госпитализации, — оправдывается торакальный хирург Л. Блинникова, объясняя, почему я просидел лишних четыре часа.

— Ничего.

— Вскрывать грудную клетку, чтобы поставить точный диагноз, считаю нецелесообразным, — заявляет она. — А иначе средостение не достать.

— И что делать?

— Сделаем обычную бронхоскопию. Если в легкие пошли метастазы, они выпрут в трахею. Камера покажет.

Приезжаю на бронхоскопию. Из кабинета выползают пациенты, похожие на горошины. Заходятся кашлем — до рвоты. Бьются в падучей. Градом слезы из глаз… Прошли тяжелейшую процедуру.

Подошла моя очередь. Усаживают в кресло, засовывают под челюсть пеленку.

— Поднимите голову, — через левую ноздрю в трахею вводят бронхоскоп — длинную резиновую «кишку» с камерой на конце.

У эндоскописта властное лицо. Казалось, что его обладатель все время угрожающе подается вперед. Он глядит в монитор.

— Не туда… В пищевод попал, — бормочет врач, шуруя в глотке бронхоскопом.

Я давлюсь, кашляю, задыхаюсь. Спазмы рвоты (вот почему нельзя было есть со вчерашнего дня).

— Ничего, ничего, — шепчет сестра, поправляя пеленку.

Я чувствую слабое тепло ее тела под халатом.

Врач наконец попал в трахею. Оторвал от экрана огромную голову, уставился на меня. Стал, подбадривая, рассказывать смешные истории.

Ладно, посмеюсь. Только, ей-ей, в первый и последний раз. Честное слово, не до смеха.

Сергей БЛАГОДАРОВ

(Продолжение следует)

Похожие статьи

Send this to a friend