Судебная система лепит второе «дело Магнитского»?
25 июля Балашихинский городской суд Московской области рассмотрел резонансное дело юриста Кантемира Карамзина, обвиняемого в попытке мошенничества по делу 13-летней давности. Просьба защиты изменить меру пресечения оставлена без удовлетворения.
Это дело (подробности — здесь) по привычной схеме: коммерческий спор перевели в уголовную плоскость. Оперативное сопровождение осуществляет УФСБ по Москве и МО. Несмотря на то, что такие схемы публично осуждает даже президент Путин, они, как видим, продолжают иметь место.
Кантемира Карамзина в здание суда не привезли, рассмотрение проходило по видеосвязи, что является нарушением законодательства: продление срока содержания проводится с участием задержанного за исключением случаев, когда он арестован заочно или у него есть заболевание, которое препятствует этапированию. В зал суда не допустили многочисленных представителей СМИ, прибывших освещать это резонансное дело. Причина – слишком маленькое помещение. Другого нет, сообщили журналистам, родственникам и представителям общественности: только в этом зале установлено оборудование для видеоконференц-связи.
«Судья Олеся Кобзарева вела заседание агрессивно по отношению к участникам, — заявила адвокат Марина Громова. – Когда брат Карамзина Павел заметил, что Кантемир болен, судья цинично прервала его словами «реплики не допускаются». Было видно, что Кантемиру плохо. Он не отвечал на вопросы, за него говорил один из двух людей в маске, которые находились рядом с ним. Один из них производил какие-то медицинские манипуляции, причем, это делалось тогда, когда суд удалялся в совещательную комнату».
Судья отказалась отложить дело из-за недомогания Карамзина, который практически весь процесс был без сознания, не мог отвечать на вопросы и падал на пол. И решила продолжить заседание, которое стало смахивать на истязание.
Защита заявила отвод судье на основании того, что та заинтересована в исходе дела; отвод, рассмотренный самой судьей Кобзаревой, не был принят. Также не были приняты и другие ранее поданные жалобы: на передачу дела из Москвы в Московскую область, на предъявление обвинения с процессуальными нарушениями и другие. Доводы о том, что никак не доказана необходимость продления срока содержания под стражей, поскольку за прошедший период никаких следственных действий не производилось, тоже не были приняты.
«У нас сложилось впечатление, что мы находимся на похоронах, — заметила адвокат Громова. Журналисты подумали, что речь идет о судебной системе, декларирующей состязательность процесса. — Нам хотелось встать и уйти, потому что такого беспредела мы еще не видели».
Выходящего из зала суда следователя Николаева люди провожали с криками «позор». Кто-то заметил, что не верховная власть все это затеяла, а конкретные люди, но отдуваться придется властям. Как и в делах Голунова и Магнитского.
«Меня держат в тюрьме конкретные люди, которые перепутали собственный карман с государственным», — заявил ранее Кантемир Карамзин и сделал предположение, что его хотят убить в СИЗО.
Похоже, российская правоприменительная система с упорством, достойным лучшего применения, «лепит» второе «дело Магнитского»?
Илья ПОЛЯКОВ
