или Как я отдохнул на курорте зимой
(Продолжение. Начало — в «НВ» № 13)
«Я словно побывал в старой Англии…»
Так сказал о Крыме Черчилль, но я скажу своими словами. Я был буквально пленен этим местом. Начать с того, что доплата за одноместный номер 200 рублей в сутки (в центральной России — в 5 раз дороже). Стакан массандровского вина — 50 рублей.
Что касается природы, то такого великолепия я не видел даже в Бразилии. Не случайно, русские цари считали Крым лучшим местом России.
Сталин пригласил сюда для переговоров Рузвельта и Черчилля, который, остановившись во дворце графа Воронцова, и сказал эти знаменитые слова:
— Я словно побывал в старой Англии.
Но Крым поражает прежде всего красотой нерукотворной, естественной. Кажется, что здесь собран весь земной шар — Австралия, Мексика, Китай, Южная Америка, Индия… Платаны, секвойи, чинары, араукарии, агавы, кипарисы, оливы, сакуры, крымские кедры и сосны с длинными, в ладонь, иглами…
Зеленые великаны по 300–500 лет высятся среди горных водопадов и ручьев. Многотонный хаос мраморных глыб разбросан с причудливой прихотливостью.
Южный берег Крыма — узкая полоска от 3 до 10 километров — зажата с одной стороны горами, с другой морем. На золотую нитку этого ожерелья нанизаны бриллианты дворцов и вилл.
Вид из окон царских дворцов — потрясающий. При мне от восторга у людей выпадали из рук фотоаппараты и телефоны. Горы, уходящие снежными шапками за облака, яркой подковой вечнозеленых хвойников охватывают дворцы с трех сторон. И только спереди — открытый вид на ослепительное море. И сверкающее солнце, всегда встающее со стороны воды!
Даже ночью от моря не оторвать глаз. В аспидной черноте полыхают в море острова далеких огней — это стоят на рейде корабли с зажженными огнями. Видны только эти пылающие острова.
Совсем другая жизнь
Каждое утро я просыпался от душераздирающих криков котов и чаек. Чайки орали так громко, что заглушали гудки пароходов.
В темноте шел на берег. Моря было не видно, лишь мерный шум волн выдавал его присутствие. Но гранитная набережная крепка, волнам не добиться.
Алая нитка зари набухала на черном горизонте. Из-за моря высовывалась верхушка темно-красного солнца и поджигала всю воду. Возникали чайки, спящие на волнорезах, кошки, дремлющие на лавках, собаки, лежащие на набережной.
Местные не трогают бродячих животных. Собака может лежать посередине дороги и ее будут объезжать, не сигналя, все машины.
…На завтраке от Людмилы Васильевны опять пахло чесноком. Им она натирала пятки. Уверяла, что помогает от мозолей.
— Если натереть ступни чесноком, то через тридцать минут почувствуете его вкус во рту, — оправдывалась Людмила Васильевна.
В маленьком бассейне старушки плавают по кругу. Как в замедленном кино. Дамы сплошь в шерстяных шапках с люрексом. Когда шерстяные шапки намокают, они сползают на глаза, и стеклянные звезды горят уже не во лбу, а над бровями.
В бассейне работает только один душ. Вода еле брызжет из соска, равно как и струйки у здешних стариков, сплошь больных простатитом.
Они очень любят мерить давление — утром, днем, вечером, ночью. С тонометрами ходят все время.
Еще санаторные старухи и старики очень любят ругаться, злиться, раздражаться.
— Пошла ты на хер, старая дура, — кричит 78-летний Анисим Викторович. — Чтоб ты, проклятая, не дождалась внуков своих. Я сюда расслабиться пришел, а не твою болтовню слушать.
Побагровевший Анисим выскочил из комнаты ароматерапии. Хлопнула стеклянная дверь.
Старухи, трещавшие в комнате, испуганно притихли. Много позже я видел их — еще перепуганных — в соляной пещере. Это убогая комнатка с горкой соли посередине. Здесь бушевала Вера Николаевна.
— Не ставьте грязные сумки на стулья! — визжала она.
Все старухи ходили с большими сумками. Даже в туалет.
Вдруг Николаевна увидела меня.
— Ты опять без бахил! — завизжала она. — Вон из пещеры!
Я закрыл глаза — мгновенно «уснул». Бабка выскочила из пещеры. Привела медсестру.
— Дайте бахилы, — попросил я, — старые уже выкинул.
— На курс лечения выдаются одни бахилы, — отрезала медичка.
Странно — нет даже грошовых лишних бахил… Крышку аппарата ингаляции нужно придавливать рукой — иначе пар идет мимо маски. Шнур от лазера примотан черной изолентой, искрит.
— У меня нет таких препаратов! — кричит кому-то медсестра в кабинете физиотерапии.
— Ну хоть помажьте, невозможно терпеть, — стонет бабка.
— Нечем мазать. Купи в аптеке бодягу и мажь сама, — отрезает медицинская сестра (назвать ее сестрой милосердия язык не поворачивается).
Медицинской помощи никакой (кроме зеленки). Странно — на Крым отпускаются огромные деньги.
Сергей БЛАГОДАРОВ
(Продолжение следует)
