Вот так, одним словом, Михаил Васильевич всегда называл свои персональные колонки.
Они публиковались под рубрикой «Колонка редактора» в каждом номере газеты «Химкинские новости» (не путать с «Химкинской правдой», которую Бекетов издавал позже — «Новости» были газетой районной администрации, и их тоже создал Михаил Бекетов в 1994 году).
Я работал у Бекетова в конце девяностых заместителем. Он дал работу в Химках переселенцу из Казахстана, помог с квартирой. Между собой мы его называли или «Бек», или «БМВ» — Бекетов Михаил Васильевич. «Бек» идет» — значит, все хорошо, день с утра складывается удачно. Тревожное «где «БМВ»?» означало, что в редакции возникли проблемы.
Сегодня в СМИ, в интернете мелькают заголовки заметок-соболезнований: «Умер химкинский активист», «Не стало защитника леса». Действительно, он был и активистом, и защитником, но для меня не стало Бекетова-журналиста. Газетчика. Да, страна знает, что Бекетов был борцом за Химкинский лес, что жестко противостоял властям Химок эпохи Стрельченко (бывший мэр Химок. — Ред.). Что был жестоко избит. Вообще-то его пришли не избивать — убивать. Но недооценили мощь этого человека — не смогли убить. Что он — лауреат премии правительства РФ в области печатных СМИ, премии международной организации «Репортеры без границ», премии германского издания Die Zeit. И т.д.
Я сегодня о другом — о Бекетове, которого знал, с которым работал, препирался, с которым радовался газетным находкам. И на радостях со всего маху бил свою ладонь о его ладонь. Можем! И это было лучшее время в моей жизни, как, знаю, и в жизни большинства, кто с ним работал. Хотя когда работали — не понимали, что это лучшее время.
Свои колонки Михаил Васильевич не писал — диктовал. На колонку уходило двадцать — тридцать минут. Никто из нас не мог тягаться с ним по популярности у читателей. Звонки раздирали редакцию после каждой публикации. Благодарили за правду. Удивлялись, как можно так резко критиковать власть (от Ельцина до местного торгового начальника) в официальной газете администрации. Бекетову было можно. Он это позволил сам себе раз и навсегда. И с этим безоговорочно согласилось все районное начальство, в том числе и глава района Юрий Кораблин, человек, далеко не склонный к компромиссам.
После одной из колонок, где Михаил Васильевич с привычным для него чинонепочитанием нехорошо изобразил одного крайне популярного областного руководителя, в редакцию позвонил другой начальник, рангом пониже. Он заверил, что сделает все от него зависящее, чтобы отправить автора в «психушку», чтобы проверить, все ли у Бекетова нормально с головой. А поскольку и так ясно, что с головой у него не все нормально, о чем свидетельствует колонка, то он, чиновник, сделает все, чтобы закрыть Бекетова в данном учреждении.
Реакция была на каждую колонку. В том числе — и такая.
Не складывались у Михаила Васильевича отношения с чиновниками. Недолюбливал он их. Но какую же трогательную заботу проявлял о работниках редакции — хотя бы раз в месяц обязательно на природу! И никаких отговорок. А там, на берегу канала имени Москвы, — футбол! Ворота — две ветки, воткнутые в землю. Бекетов — вратарь, он же защитник, а также нападающий. Потом игра в «слоника». Бекетов со своими ста двадцатью килограммами пролетал над нашими согнутыми спинами дальше всех. А еще эстафета — от одной березы к другой.
Что-то из детства. Что-то из удачи. Что-то из того, что мы талантливы. И все это — Бекетов.
К сотрудникам у него было одно безоговорочное требование — качество материалов. Вернул автору прекрасно написанную критическую статью о проблемах в больнице. Все в один голос: Михаил Васильевич, да ведь написано классно! Да, все доказательно, факты неопровержимы. Написано хорошо. А где злость на чиновников? Нет злости! Отрезал: разозлись! Корреспондент разозлилась. Материал просто заблистал иными гранями. Пошел в номер.
У Бекетова были серьезные враги среди начальников. У него начисто отсутствовала уступчивость. Он не умел отступать. Причем не всегда реально оценивал расклад сил.
И при этом — обезоруживающая беззащитность. Именно таким его знали те, кто был рядом. Да, внешне, на первый взгляд, он пугал: с глубоким шрамом на лице и непредсказуемыми поступками. Когда рядом, близко — беззащитен.
Он помогал людям. Я видел: в его кабинет вошел забитый, серенький мужичок. Что-то там у него не складывалось с похоронами родственника, с местом на кладбище (если бы Михаил знал, что спустя годы точно такая же ситуация сложится с его собственными похоронами! — Ред.). Бекетов тут же позвонил в администрацию района. Казалось бы, какое дело редактору до чьих-то похорон? Только не Бекетову. Через несколько дней в редакции появился тот же мужичок: «Михаил Васильевич, вы не только хороший журналист, вы умеете решать вопросы. Спасибо».
Бекетов поморщился: «Да ладно вам! Блэк, ко мне!». Разрядил, то есть, слишком уж неприемлемую для него пафосную обстановку, подзывая к себе вальяжного гуталинового ротвейлера, с которым нередко приходил на работу.
Так они иногда и сидели за рабочим столом — редактор и громадный Блэк, трогательные, какие-то неприкаянные и одинокие. Михаил Васильевич жил в пятиэтажке недалеко от редакции один — с женой развелся. Блэка кормили участливые женщины редакции, но когда он в порыве благодарности клал свою пудовую голову на колени кому-либо из них, то избранница Блэка боялась даже шевельнуться под его пристальным взглядом и с облегчением вздыхала, когда пес уходил к хозяину. Они были в чем-то похожи друг на друга, хозяин и его гордый и независимый пес, — их и любили, и побаивались.
Жизнь у Бекетова шла непросто, он катастрофически не умел жить в тихих местах, всегда упорно ступал в зону урагана.
Пусть теперь ему, в его вечные пятьдесят пять, земля будет пухом.
Олег БЛИНОВ,
выпускающий редактор газеты «Ежедневные новости. Подмосковье»
NB!
Председатель партии «Альянс зеленых» Олег Митволь предлагает назвать в честь Михаила Бекетова одну из улиц Химок. По его словам, соответствующее предложении уже отправлено и. о. главы Московской области Андрею Воробьеву.
